Всеблагое электричество
Шрифт:
Я уже заканчивал портрет, когда танцовщица вдруг вскочила из-за стола и поспешила к выходу. Пухлый господин удивительно шустро для своей комплекции нагнал ее, ухватил за руку и развернул к себе. Пара резких фраз — и вот уже он потянул Ольгу к черному ходу. Та уперлась, но сразу вздрогнула и послушно шагнула вслед за спутником. Шагнула непривычно скованно, будто ее уводили против воли.
И тут неожиданно для всех в зале погасли электрические лампы! Посетители возмущенно загалдели и застучали кружками по столам, а я несколько раз моргнул,
Они как раз проходили мимо окна, и отраженным лучом на миг вдруг блеснула оружейная сталь. В бок танцовщице упирался револьвер или пистолет.
Вот дьявол!
Я выскользнул из-за стола и юркнул в коридор с уборными. Толкнулся в одну — та оказалась заперта, тогда заскочил в соседнюю и прижался спиной к стене между приоткрытой дверью и умывальником. Пускать в ход против вооруженного пистолетом человека кастет было слишком рискованно, пришлось достать стилет. Легкое клацанье выскочившего из рукояти клинка потерялось в царившем в пабе шуме.
Свет в коридор почти не проникал, и не видно было ни зги, а мгновение спустя стало еще самую малость темнее. Послышались шаркающие шаги, шумное дыхание и всхлипы, и почти сразу я уловил знакомый аромат цветущей сирени.
— Двигай! — прошипел незнакомый мужской голос. — Шевелись, черт тебя дери!
— Отпусти! — взмолилась Ольга.
— Шагай!
«Стоит оно того?» — мелькнуло в голове, а в следующий миг я скользнул за спину похитителю, отдернул его руку с оружием от Ольги и дважды ткнул стилетом в поясницу, метя в левую почку.
Освободившаяся танцовщица с визгом ринулась прочь, а полноватый господин выронил револьвер и осел на пол. Я рывком за воротник пиджака завалил его на спину и привычным движением загнал длинный клинок в солнечное сплетение. Тут же опомнился, но было уже поздно: незнакомец перестал сучить ногами и затих.
В зале начало разгораться мягкое сияние принесенных официантами свечей; я поспешно затащил покойника в уборную, захлопнул дверь и бросился вдогонку за Ольгой. Увы, когда выскочил на задворки паба, ее уже и след простыл. Пришлось перебежать к выезду на дорогу, но никого не оказалось и там. Лишь на перекрестке гомонили вывалившие из паба выпивохи, да где-то неподалеку надрывался полицейский свисток.
Я сунул сложенный стилет в карман и бросился обратно на задний двор «Парового котла». И тут же, как на грех, навстречу из переулка вынырнула долговязая фигура. Непонятный тип в прорезиненном плаще оказался удивлен неожиданной встречей не меньше моего и замер посреди прохода как вкопанный. Лицо его терялось в тени глубокого капюшона, видны были только бесцветно-прозрачные глаза, лучившиеся изнутри явственно заметным в темноте сиянием.
— Электричество — дьявол! — вдруг хрипло гаркнул бродяга. — Рыжий дьявол пожрет твой разум!
Псих не выглядел опасным,
— Ты ведь тоже был там? Был, я чувствую! Помню тебя! Ты должен знать! Должен помнить! Электричество — дьявол!
Я оттолкнул психа, и тут же затрещал электрический разряд, меня забили судороги, заставили повалиться на колени и упереться руками в сырую землю.
— Вспомни! — взвыл безумец. — Электричество — дьявол!
Разряды колотили меня, не переставая; я дергался и корчился, пытаясь дотянуться до пистолета, но рука никак не попадала в карман.
— Вспомни!
У задворок паба вдруг вспыхнул свет, луч мощного фонаря разметал темноту переулка, высветил нас и спугнул психа, заставил его броситься наутек. Вдогонку пронзительно засвистели, послышался топот ботинок. Три констебля промчались мимо, преследуя беглеца, полицейский в штатском остановился и спросил:
— С вами все в порядке?
Я застучал зубами, потом выдавил сдавленное:
— Да!
Со мной и в самом деле все было в полном порядке. Требовалось просто полежать и перевести дух. Скоро шок отпустит, откуда-то я знал это наверняка.
Просто полежать, просто…
Сыщик присел на корточки и похлопал меня по щекам.
— Что здесь произошло? Чего он хотел? Что сказал?
— Электричество — дьявол… — заикаясь, прохрипел я.
— Ах ты ж!.. — выругался полицейский и припустил по переулку вслед за констеблями. — Держите его! Это луддит!
Я перевалился на спину и глубоко задышал, пытаясь прогнать подступившее беспамятство. Постепенно в голове прояснилось, а тело оставила противоестественная слабость, тогда получилось подняться на ноги и тихонько-тихонько, по стеночке заковылять прочь.
Далеко не ушел. Почти сразу за спиной замелькали отблески фонаря, и меня нагнал один из констеблей.
— Пройдемте! — решительно потребовал он. — Инспектор велел взять показания!
Возражать не оставалось сил, поэтому я позволил вывести себя к заехавшему на газон полицейскому броневику. Еще один самоходный экипаж перекрыл улицу на соседнем перекрестке; тут и там курили констебли в полной боевой выкладке, а завсегдатаев «Парового котла» опрашивали сразу несколько полицейских в штатском.
Я уселся на подножку броневика и бездумно уставился в сыпавшее моросью небо. Так и сидел, пока не подошел тот самый сыщик, что справлялся о моем самочувствии в переулке, и не показал составленный полицейским художником портрет. Лицо на нем показалось знакомым, и вовсе не из-за того, что я уже видел этот портрет днем раньше.
— Это он? — спросил сыщик.
— Там было темно, — ответил я, возвращая листок. — Вроде похож. Теперь я могу идти?
— Нет, сейчас подъедет наш художник. Надо уточнить описание злоумышленника.