Всеблагое электричество
Шрифт:
Банкир изучил документ, затем пристально посмотрел на меня и напомнил:
— Исаак выдал вам аванс в размере пятисот франков, это деньги из кассы банка, не его личные. Могу я узнать, каким образом вы отработали эту сумму?
Я на мгновение прикрыл глаза, собираясь с мыслями, потом поведал собеседнику о предпринятых шагах. Авраам Витштейн выслушал доклад и спросил:
— И что дальше? Вы ведь явились сюда неспроста?
— Хочу осмотреть место преступления.
— Вы расследуете ограбление банка,
— Не смешите меня! — фыркнул я и в сердцах взмахнул рукой. — Эти преступления связаны между собой, иначе и быть не может! Сначала лишенный всякого смысла налет на банк, теперь убийство управляющего! Это звенья одной цепи!
— Говорят, это Прокруст, а Прокруст все равно что стихийное бедствие. Он неуправляем.
— Обеспечьте мне проход внутрь, и я скажу, Прокруст это или нет. — Я посмотрел на равнодушную, без малейшего проблеска интереса физиономию собеседника и добавил: — Скажу только вам как представителю нанимателя, дальше поступайте с этой информацией так, как посчитаете нужным.
— Вам-то что с того? — поинтересовался банкир. — Помимо желания сделать имя на деле, получившем столь широкую огласку?
— Я должен во всем разобраться.
— Должны?
— Именно. — Я поднял руки и продемонстрировал запястья, испещренные подсохшими ссадинами. — Выводит из себя, знаете ли, когда заковывают в кандалы и обвиняют в убийстве, которого не совершал.
— Месть и тщеславие, но не чувство справедливости?
— Еще забыли добавить корыстолюбие.
— Что вы рассчитываете увидеть внутри?
— Да уж ничего приятного, полагаю.
— Никакого общения с газетчиками! — объявил тогда банкир. — Вы не должны говорить о том, что увидите, ни с кем, кроме меня. Даже с полицией.
— Патент позволяет это, — подтвердил я.
— Я пока еще не нанял вас, виконт, — покачал головой Авраам Витштейн. — Возможно, найму по результатам осмотра особняка. А возможно, и не найму. Просто держите язык за зубами, договорились?
— Хорошо. Так вы распорядитесь пропустить меня в дом?
— Идите! — разрешил банкир, вслед за мной выглянул из кареты и что-то коротко произнес на незнакомом языке.
Носатый крепыш отлип от стены и указал на входную дверь, но бдительный констебль наотрез отказался запускать нас в дом и велел ждать на крыльце. Чего ждать — не сказал.
Через пару минут подошел сыщик в штатском, выслушал моего провожатого и с недовольной миной начал инструктаж.
— Ничего не трогать, в кровь не наступать, — перечислял он, загибая пальцы, — людей вопросами не отвлекать, в обморок не падать, — посмотрел на мизинец и добавил: — А главное — не блевать.
— Справлюсь, — ответил я, но только переступил через порог и сразу порадовался, что не успел позавтракать, иначе последнее правило выполнить бы не удалось.
В доме пахло. Даже
В прихожей никого не оказалось, лишь темнели очерченные мелом кровавые мазки на полу. Ступая мимо них, мы прошли в коридор и уже там наткнулись на первое тело. Крепкий парень, по виду — один из ночных сторожей, сидел, прислонясь спиной к стене рядом с распахнутой настежь дверью. Голова у покойника свешивалась набок, как бывает при сломанных позвонках.
Из комнаты тянулись кровавые следы, отпечатки голых подошв четко выделялись на крашенных бежевой краской досках. Сыщик позволил заглянуть внутрь — в темной клетушке с единственным окном оказалось еще двое мертвецов. У одного, с оторванной рукой, ударом когтистой лапы было страшно изуродовано лицо; второму убийца мощным укусом вырвал гортань. На синих с золочеными узорами бумажных обоях всюду чернели брызги засохшей крови.
С покойниками возились двое привычных ко всему ассистентов коронера, а полицейский фотограф с позеленевшим лицом приник к открытой форточке и часто-часто вдыхал свежий воздух.
— Больше на первом этаже никого нет, — сообщил сыщик и повел меня наверх.
По дороге я определил, что расстояние между кровавыми следами на полу слегка превышает длину моих шагов, присел и с помощью широко расставленных пальцев правой руки замерил размеры ступней. Затем вслед за сопровождающим поднялся на второй этаж и оперся на перила, давая отдых отбитой ноге.
В одной из комнат полыхнула магниевая вспышка, послышался перестук каблуков и мимо нас проскочил еще один фотограф.
— К ведру побежал, — сообщил сыщик, который и сам выглядел не лучшим образом.
— Это случилось там? — уточнил я, заранее готовясь к неприглядному зрелищу.
— Нет, здесь комната гувернантки.
Я заглянул в комнату, где на пропитанной кровью перине лежало обнаженное тело, и поспешно отступил от дверного проема. Оставленные мощными челюстями раны выглядели просто ужасно, голова держалась на лоскуте кожи; особого беспорядка в комнате заметно не было.
— Куски? — спросил у сыщика.
— Не нашли, — сообщил тот и предупредил: — Дальше будет хуже.
— Все в одном месте? — предположил я.
— Так и есть. Хозяйскую часть будете смотреть?
— Нет.
И мы отправились в рабочий кабинет Исаака Левинсона, но, честно говоря, ничего толком там рассмотреть я не сумел. Только вдохнул густого зловония, окинул взглядом сваленных в кучу мертвецов и пулей выскочил обратно.
— Не блевать! — строго напомнил сыщик.
Я несколько бесконечно долгих мгновений успокаивал дыхание, затем спросил: