Всеблагое электричество
Шрифт:
Старший инспектор улыбнулся и выудил из заветной папки тоненькую стопочку сшитых листков — тот самый протокол, что не дал мне никаких зацепок ранее.
— Будьте добры, виконт, — попросил Бастиан Моран, — откройте последнюю страницу.
Кое-как развернув протокол к себе, я раскрыл его в указанном месте, и тогда старший инспектор подсказал:
— Обратите внимание на подписи.
Я посмотрел в самый низ страницы, потом вскинул взгляд на собеседника.
— Детектив-сержант С. Моран, — озвучил одну из строчек, на которые
— Все верно, — подтвердил Бастиан Моран. — Я принимал участие в том расследовании.
— Расследовании? — фыркнул я и бросил протокол обратно. — Вы называете это расследованием? Не очень-то вы старались отыскать убийц!
Старший инспектор безучастно пожал плечами и затушил окурок об испятнанную ожогами столешницу.
— Интерес Третьего департамента заключался несколько в ином, — сообщил он.
— И в чем же?
— Мы собирались арестовать вашего отца по обвинению в связях с христианами, — спокойно сообщил Бастиан Моран. — Также Борис Орсо подозревался в причастности к убийству графа и графини Косице.
— Чушь собачья! — не сдержался я.
— О, уверяю вас, господин Орсо, — покачал головой собеседник. — Доказательств по первому пункту обвинения у нас было предостаточно. А учитывая натянутые отношения с родителями супруги и способ убийства, лично у меня сомнений не было и по второму.
— Пустые слова!
— В карету вашего деда и бабки бросили бомбу, — напомнил старший инспектор. — Почерк анархистов.
— Не хватает мотива.
— Ваш отец испытывал финансовые затруднения, поскольку большую часть собственных средств направлял на поддержку запрещенных христианских сект. И поверьте, доказательств этого было собрано предостаточно, просто они находились в другом деле. Деле Бориса Орсо.
Звякнув цепями, я откинулся на спинку неудобного стула и спросил, желая увести разговор в сторону от опасной темы:
— С чего вообще все взъелись на христиан? Они выступили на стороне императора, но после свержения падших подверглись гонениям, еще более жестоким, чем прежде!
— Христиане — это деструктивная секта, — спокойно ответил Бастиан Моран. — Они опасны. Мистицизм и заговоры никого не доводили до добра, а христиане жили этим долгие века. Они выдумали себе бога…
— Выдумали? — охнул я. — А падшие? А инфернальные твари? Ад существует — этому есть множество доказательств, а раз так…
— Ад, рай, душа… — презрительно махнул рукой старший инспектор. — Мракобесие невежд! Придумали сказочку и цепляются за мнимое бессмертие души, будто утопающий за соломинку. Это все от страха смерти. Вам ли, виконт, не знать?
— Падших не существовало?
— А кто сказал, что они спустились с небес?
— Откуда же, если не оттуда?
— С Венеры или Марса. С Юпитера или обратной стороны Луны. С других звезд. Да откуда угодно! Забудьте о мистике и сакральных тайнах, доверьтесь науке!
— Вы все же механист…
—
— Неважно, — отмахнулся я и спросил: — Мой арест вызван поддержкой христиан отцом?
— Разумеется нет! — мягко улыбнулся старший инспектор. — Я лишь объяснял, по какой причине вы попали в поле моего зрения. Дабы развеять подозрения в предвзятости.
— Пока вам это не удалось, — заметил я.
— Разве? — удивился Бастиан Моран. — Ваш отец подозревался в причастности к убийству графа и графини…
— Обвинений предъявлено не было! — перебил я собеседника.
— Не было, — не стал спорить тот. — Но лишь потому, что все сочли Бориса Орсо погибшим от аггельской чумы. К сожалению, из-за карантина сыщики не смогли проверить особняк, но со слов очевидцев, ваш отец находился в тот вечер дома. Как, впрочем, и вы с матерью. Теперь понимаете причину моего удивления, когда среди подчиненных инспектора Уайта я наткнулся на фамилию Орсо? Детектив-констебль Леопольд Орсо, подумать только! Десять лет вы пропадаете невесть где, а потом вдруг выпрыгиваете, как чертик из коробочки, оформляете свидетельство о смерти отца и начинаете жить в доме, который до сих пор находится под карантином!
— У меня оказался иммунитет.
— Чушь! — отмахнулся Бастиан Моран. — Я расскажу, что произошло на самом деле! Ваш отец узнал о грядущем аресте и пустился в бега, заставив всех поверить в свою гибель! Он использовал аггельскую чуму как прикрытие! Не было никаких убийц, кроме него самого.
— Вовсе нет, — покачал я головой. — Он никогда бы не поступил так с мамой, не оставил бы ее умирать…
Но мое утверждение уверенности старшего инспектора в собственных выводах нисколько не поколебало.
— Ваша мать была тяжело больна, — заявил Бастиан Моран. — Брать ее с собой было неразумно. Полагаю, Борис просто решил избавить ее от лишних страданий.
— От лишних страданий? — разозлился я. — Да вы видели когда-нибудь, как умирают от аггельской чумы?!
— А вы? — спросил старший инспектор. — Вы, Леопольд, это видели?
— Видел, — подтвердил я. — В ту ночь я был дома. Я видел, как умирали наши слуги. Отец спас меня, проклятие наслал не он. Мы были в доме.
Вероятно, старший инспектор Моран своим провокационным вопросом рассчитывал выудить из меня показания о смерти Джимми, поэтому он кисло улыбнулся и процедил:
— А любил ли отец вашу мать? Или она была для него лишь источником средств к существованию?
Глаза заволокла красная пелена, нестерпимо захотелось перескочить через стол и выбить из наглеца дух, но мне удалось побороть клокотавшую внутри злобу и размеренно задышать, успокаивая дыхание.
Помогло ясное понимание, что именно такой реакции от меня и ждут. Ну и кандалы на руках и ногах немало поспособствовали рассудительности, не без этого.
Я поморщился и посмотрел на старшего инспектора с нескрываемым скептицизмом.