Всегда говори «всегда» – 3
Шрифт:
Ольга не реагировала, уставившись в пустой пыльный экран. Да она вообще меня не слышит, испугалась Анна Алексеевна и, подойдя поближе, закричала хозяйке в ухо:
– Просто не знаю, что и делать! Не с руки мне к вам ездить! И потом, устаю я у вас! Это же не дом, а какое-то детское учреждение! Столько детей!
Ольга встала и побрела на кухню, сгорбившись и шаркая тапками.
– Слава богу, что старшие наконец в школу уехали! – не сдавалась Анна Алексеевна, следуя по пятам за Ольгой. – А то просто с ума можно сойти, этому дай, за другим присмотри,
Ольга замерла у плиты, словно не понимая, зачем подошла к ней.
«Дать ей, что ли, пощечину, – в отчаянии подумала Анна Алексеевна, – может, и уволит к чертям, зато в себя придет».
Няня уже приготовилась размахнуться…
Но тут Ольга к ней обернулась. Лицо ее искажала ярость.
– Можете убираться отсюда к чертовой матери! – заорала она и, сжав кулаки, стала наступать на няню. – Уходите! Никто вас здесь не держит!!! Убирайтесь!
– Ну, слава богу… – отступая, пробормотала Анна Алексеевна. – Прорвало наконец-то. Совсем другое дело! А то который день как неживая. Петя проснулся уже?
Ольга, словно очнувшись, смотрела на нее с удивлением – будто только что увидела.
– Анна Алексеевна?..
– На вашем месте я бы накрасилась, причесалась и переоделась, – уходя в детскую, проворчала няня. – А то страх смотреть!
Ленка, как всегда, была благодарная слушательница – молчаливая, понимающая и сочувствующая.
Она не перебивала, не давала советов, а главное – считала Оксану почти божеством и потому никогда не подвергала сомнениям ее слова и поступки. Оксана и ее жизнь были для Ленки увлекательным спектаклем с красавицей-актрисой в главной роли.
Она и сейчас восторженно смотрела, как Оксана бросает в чемодан вещи, и завороженно слушала ее монолог.
– Я не могу его достать, Ленка, понимаешь?! Телефоны не отвечают, в «Стройкоме» Барышева уже несколько дней не видели… Черт! – Оксана оглядела пустой шкаф и застегнула чемодан, придавив крышку коленом. – Черт! У меня кончилось время, кончились деньги! Я и так задержалась здесь! Меня могут уволить, а тогда вообще – хоть на панель!
Под «панелью» Оксана подразумевала сожительство с каким-нибудь средней руки бизнесменом, который первым при столь стесненных для нее обстоятельствах польстится на ее красоту.
Вот только ждать его можно долго… А до этого… опять поставлять с Атхитом малолетних девочек в городские бордели. Это, конечно, худший вариант развития событий, но…
…В последнее время мечты отчего-то перестали сбываться, и ее все больше затягивало болото жизненных неурядиц. Еще чуть-чуть, и она рискует пополнить ряды таких вот Ленок – неудачниц и серых мышек.
Оксана, присев на кровать рядом с ней, вытрясла из пачки сигарету – денег на сигариллы уже не хватило – и закурила. Поперхнувшись отвратительным дымом дешевого курева, Оксана закашлялась и со злостью затушила сигарету о тумбочку, хотя рядом стояла
Ленка смотрела на нее с обожанием.
– Ну, вот скажи мне! – Оксана схватила ее маленькую безвольную ладошку и сильно сжала. – Скажи! Почему мне так не везет?! Всю жизнь! Ведь впроголодь всегда сидела, языки в общаге зубрила, глаза гробила, думала – выгрызу свое счастье у жизни! И что? Казалось, поймала удачу, схватила за хвост. Как же! Француз! Иностранец! Вот она, жизнь – Париж, миллионы, прислуга, бриллианты… Хрен тебе! Увез в эту тьмутаракань тайскую, посадил в четырех стенах и копейки считал, шизик несчастный! Лягушатник хренов! Еле развязалась с ним, чтоб он сдох! Сейчас тоже думала – вот он, шанс! И так все хорошо шло, так хорошо!
Она достала еще одну сигарету и опять закурила – сил не было, так хотелось заглушить хоть чем-нибудь кипевшую внутри злобу.
– Что-то ты не так, наверное, сделала, – вдруг подала голос благодарная зрительница, которая обычно воздерживалась от оценок и комментариев.
– Да все я не так сделала! – вскочила Оксана. – Все! Идиотка я! Ведь видела, с кем дело имею, видела! Нельзя было его за рога брать! Аккуратнее следовало, осторожнее… Господи! Всю жизнь горю из-за своей дури!
– Да ладно тебе… – Ленка потеребила коралловые бусы, подаренные Оксаной. – Ты красивая, все у тебя будет.
– Все будет, все будет, – пробормотала Оксана, открывая бар. – Слушай, Ленк, у меня тут виски есть. Давай выпьем!
– Да ты что! Мне еще на работу, – испугалась Серегина.
– Да хрен с ней, с работой. Позвони, скажи, что заболела!
– Ну, не знаю…
Оксане вдруг показалось, что подруга смотрит на нее не с таким уж и обожанием. Скорее – с сочувствием. Словно у любимой актрисы порвался наряд, и стало видно некрасивое, несвежее белье.
Стараясь прогнать это неприятное наваждение, Оксана быстро разлила по бокалам виски и первая, не чокаясь, залпом выпила.
– Не бросай меня, Ленка… не бросай, а? – прошептала она.
Ей вдруг стало понятно, что маленькая, некрасивая, рыжая Серегина – единственное существо в мире, которому она небезразлична. И это так не похоже на ее грандиозные планы на жизнь…
Господи, как спокойно, как хорошо, наверное, быть страшненькой и ничего не хотеть – забился в свою нору и живи. Глядишь – счастье само постучится, такое же страшненькое и без претензий.
Оксана налила себе еще виски и выпила – медленно, обдумывая неожиданную мысль: хорошо ничего не хотеть.
Хорошо быть серой мышкой и жить, забившись в тесную норку…
А все эти страсти-мордасти смотреть только по телевизору или… наблюдать у красивых и амбициозных подруг.
– Счастливая ты, Ленка, – вздохнула Оксана.
– С ума сошла? – возмутилась Серегина, отставив полный бокал на тумбочку.
– А что? Нормально живешь. А я вот… Ни кола ни двора. Дура ты, Ленка, счастья своего не понимаешь.
– Я, может, и дура… – Серегина вдруг схватила бокал и, зажмурившись, влила в себя виски.