Всегда в строю (Записки израильского офицера)
Шрифт:
Я вернулся к своей работе в штабе Палмаха. Мы занимались изучением военных планов арабов. Сначала казалось, что их агрессивность — это те же беспорядки, какие были в 1936–1939 годах, но вскоре стало ясно, что дело идет к войне, если не в общегосударственном масштабе, то по крайней мере в районном. Еще в 1945 году генеральный секретарь Лиги арабских стран провозгласил, что никто не сможет помешать соседним арабским странам оказать поддержку арабскому бунту в Палестине, в результате которого там будут уничтожены все евреи. И в Совете Лиги арабских стран и в ее политической комиссии, совещание которой состоялось в Каире в 1947 году с участием глав правительств и министров иностранных дел арабских стран, было решено создать военно-технический комитет для организации и тренировок арабских добровольцев. Комитет возглавил генерал Исмаил Суфуват. Полковник Фаузи ал-Каукджи, главарь арабских банд в 1936 году, снова проник в Палестину во главе добровольцев, именующих себя армией спасения. Постепенно
Палмах, представлявший собой мобилизованные силы Хаганы, должен был взять на себя роль, к которой он готовился в течение семи лет своего существования. Он должен был сопровождать транспортные колонны и обеспечивать безопасность основных транспортных артерий, ведущих в Иерусалим, Негев, Восточную Галилею. Палмаху вменялось также в обязанности совершать ответные операции в тылу врага.
В деятельности полевой разведки активную роль играл летный взвод, то есть летчики знаменитых «примусов». Они патрулировали с воздуха удаленные объекты, и, конечно, летали над трассами, по которым двигались наши транспортные колонны, информируя их и контролируя их путь. Они поддерживали связь с отдаленными изолированными пунктами, где узкая колея или необработанное поле служили им взлетной дорожкой. Зачастую «примус» выполнял роль бомбардировщика и боевого самолета, так как пилоту приходилось открывать огонь из автомата по арабским бандам или метать гранаты. «Примусы» совершали также патрулирование с воздуха границы с Заиорданьем, начиная с моста Алленби, через мост Дамия и до моста Шейх-Хусейн в долине Бет-Шеан.
Когда прибыли первые летчики-добровольцы из-за границы из группы Махал, [19] главным образом из Южной Африки, США и Англии, летный взвод стал «авиаслужбой», заложить основы которой штаб Хаганы поручил Иехошуа Эшелу (Айзику). В марте 1948 года «авиаслужба» положила начало военно-воздушным силам Государства Израиль под руководством Аарона Ремеза.
Разведчики-псевдоарабы проявляли отвагу, достойную восхищения. Они проникали в пункты концентрации арабского населения, в части полувоенных организаций и на базы их деятельности. Псевдоарабы поставляли важнейшую информацию как относительно настроений арабского населения, месторасположения и деятельности арабских учреждений, так и относительно военных баз врага и его военных планов.
19
Махал — название, данное группам добровольцев — около трех тысяч бойцов — из многих стран мира, принявших участие в Войне за Независимость. Среди них значительная группа опытных офицеров и специалистов союзных и советской армий. Самые известные из них — погибший в войне полковник Давид Маркус из США, командир Иерусалимского фронта, служивший во 2-ую мировую войну в штабе Эйзенхауэра, полковник Бени Дункельман из Канады, заложивший основу танковых соединений Цахала. Большинство пилотов Хаганы и Цахала в период войны были из этих добровольцев, все — летчики с большим боевым стажем.
Псевдоарабы совершали и диверсионные операции в районах, где господствовали арабские банды. Таким образом удавалось предотвратить опаснейшие диверсии в местах сосредоточения еврейского населения.
Глава седьмая
ОПЕРАЦИЯ «ИФТАХ»
По мере приближения срока эвакуации англичан возрастала опасность вторжения в Верхнюю Галилею сирийской и ливанской армий. Однажды в генеральный штаб Хаганы, размещавшийся в Тель-Авиве, прибыла делегация поселенцев Верхней Галилеи, в составе которой были Нахум Гурвиц, из Кфар-Гилади, член ха-Шомер Хиллел Ландесман и Авраам Ханухи из Аелет ха-Шахар. Делегаты просили послать подкрепление.
Командир Палмаха Игал Аллон по решению штаба отправился в Верхнюю Галилею, чтобы на месте изучать положение. Он прибыл туда на самолете «пайпер» и приземлился недалеко от Аелет ха-Шахар. Аллон пробыл там около двадцати четырех часов, беседовал с командирами, с жителями Галилеи, изучал обстановку и вернулся в Тель-Авив. В тот же день он представил краткий отчет, в котором указал, что положение в Галилее опасное. К отчету он приложил план освобождения Восточной Галилеи, предложив себя в качестве командира операции. Верховное командование утвердило операцию, и Игаэль Ядин решил, что операция будет названа «Ифтах» по подпольной кличке командира Палмаха. Игаэль, не тратя напрасно времени, приступил к подготовке операции в Галилее. Он боялся ослабления штаба Палмаха, в ведении которого была тогда координация деятельности подразделений Палмаха, рассеянных по всей стране, и его служб в тылу. Он решил взять всего лишь двух офицеров из штаба: своего секретаря Шулю [20]
20
Шуламит Новик; погибла спустя два месяца во время воздушной атаки египетской авиации.
Однажды утром я выехал в машине вместе с Шулей. В Тверии я был поражен обликом нашего первого освобожденного города, который хорошо знал с тех пор как служил там нотером во время кровавых событий 1936–1939 годов, когда арабы держали в страхе еврейское население. За несколько дней до моего приезда командир 3-го батальона Палмаха Муля Кохен направил туда боевые силы под командованием Моше Кельмана. Силы, прибывшие из Галилеи, разместились в доме нашего друга Мино Гольдцвейга который по мере того, как к нему поступали «гости», брал на себя заботу о каждом. На эти силы возлагалась задача открыть путь в Галилею, прегражденный арабами, контролировавшими Нижнюю Тверию. Палмаховцы заняли опорные пункты врага, контролировавшего центральную дорогу в Галилею, и взорвали вдоль шоссе несколько домов. Рухнули опорные пункты арабов в городе, и они оказались запертыми в арабском квартале, путь к их отступлению был отрезан. Арабы взывали о помощи. Тогда из Назарета поспешила в Тверию английская бронеколонна и эвакуировала все арабское население Тверии, включая и вооруженные отряды, в Цемах и Назарет. Это была предварительная операция перед операцией «Ифтах». Ее целью было обеспечить нашим бойцам доступ в Галилею.
Однако шоссе от Гинносара в долину Хулы все еще контролировали арабы. По нему можно было проехать лишь в сопровождении охраны, но и это было небезопасно. Мы ехали в открытом «форде» Игала, его секретарь спрятала в одежде разобранные на части пистолет и автомат: мы опасались, что англичане устроят обыск в дороге. До Аелет ха-Шахар доехали благополучно, в тот же день Игал приступил к организации штаба операции. Ури Яффе из киббуца Маоз-Хаим был назначен заместителем Игала. Муля Кохен из киббуца Алоним, занимавший до того дня пост командира 3-го батальона, был назначен офицером операции. Шалом Рентович из киббуца Шамир был назначен офицером по административной части и Моше Кельману, заместителю командира 3-го батальона, было вверено командование батальоном.
Вся Галилея была в тревоге и глубоком трауре. Двадцать восемь отважных бойцов погибли во время попытки захватить полицейский пост в Неби-Юша. Еврейский квартал Цфата был отрезан от остальных еврейских поселений и окружен арабами, которые превосходили евреев по численности и по оснащенности сил. Галилея была полностью отрезана от остальных районов страны и расщеплена изнутри пунктами концентрации сил арабов. Признаки угрозы ливано-сирийского нападения были налицо. Наши наблюдения за происходящим по ту сторону границы, равно как и донесения, которые мне удавалось получить из разных источников по обе стороны границы, свидетельствовали о состоянии боевой готовности в этих странах.
Прежде всего Игал организовал встречу представителей всех поселений, чтобы познакомить их с основными стратегическими принципами предстоящей операции. Таким образом он привлек их к участию в предпринимаемых шагах и вселил в них веру в победу. Это была одна из самых впечатляющих встреч, на какой мне приходилось присутствовать.
Английская армия все еще удерживала полицейский пост в Рош-Пинне и военный лагерь к югу от нее. Игал Аллон опасался, что англичане обратят внимание на концентрацию наших сил и отложат эвакуацию поста и лагеря, чтобы евреи не смогли начать наступление до того, как истечет срок действия мандата Великобритании и прежде чем в Палестину вторгнутся войска Ливана и Сирии. Поэтому Игал Аллон решил воздержаться от открытых и немедленных акций и ограничился сбором информации и подготовительными мерами. Небольшие силы из Рош-Пинны и 3-го батальона должны были захватить оба объекта в этом районе, как только англичане покинут их, чтобы опередить арабов.
Утром 28-го апреля 1948 года я получил информацию из достоверных источников о том, что англичане намеревались в тот же день покинуть полицейский пост в Рош-Пинне и военный лагерь. Охранникам в Рош-Пинне был дан приказ занять позиции вблизи от полицейского поста, чтобы туда не могли проникнуть арабы. Английский офицер, увидев еврейских охранников, понял, что силы арабов не успеют прибыть к моменту ухода англичан, и решил покориться обстоятельствам. Полицейский пост перешел в наши руки без каких-либо трудностей. При аналогичных обстоятельствах в наши руки перешел и военный лагерь. Все подходы к лагерю от близлежащего участка сирийской границы были перекрыты подразделениями 3-го батальона и одна из рот батальона находилась в состоянии боевой готовности, чтобы занять лагерь. Увидав, что лагерь окружен нашими силами и что нет никакой возможности передать его в целости и сохранности арабам, англичане стали поджигать бараки и другие лагерные постройки. Бойцы роты Палмаха открыли огонь, но чтобы не вовлечь англичан в бой и не задержать таким образом вывод их сил из лагеря, бойцы ограничились предупредительными выстрелами. Англичане прекратили разрушение лагеря. Так лагерь стал нашим.