Всего лишь папа
Шрифт:
Я сильно вздрогнул от неожиданно прозвучавшего приветствия, практически подпрыгнул на месте.
Передо мной стояла симпатичная женщина лет тридцати, белокурая, с темно-серыми глазами. Судя по тонким чертам лица и довольно светлой коже, она была северного происхождения. За счет невысокого роста и элегантного, сидящего точно по фигуре делового костюма она выглядела миниатюрной и изящной.
— Я Пьера Карафоли, — представилась женщина, так и не дождавшись от меня ответного приветствия. — Вы синьор Ланфранкони?
— Да-да. Buongiorno,
— Приятно познакомиться, — ответила она, вложив в мою ладонь свои тонкие пальцы.
— Мне тоже.
— Пройдемте в библиотеку, там нам никто не помешает. — Она сдержанно, но приветливо улыбнулась. Нда, эта профессоресса совершенно не напоминает мне мою… Эту наверняка все студенты обожают.
Мы вошли в просторную старинную залу с арочным потолком. Вдоль всех стен тянулись массивные деревянные стеллажи, уставленные книгами. Чтобы добраться до верхних полок, однозначно требовалось раздобыть лестницу, и я даже невольно начал искать ее глазами.
— Присаживайтесь, — предложила профессоресса, указав на ближайший круглый стол.
— Шикарная у вас тут библиотека, — оценил я с искренним восхищением.
— Да, я тоже в восторге. Я первый год работаю здесь и покорена этой библиотекой.
— Представляю, — хмыкнул я. — А студенты наверняка не ценят свое счастье.
— Кто как, — пожала она плечами.
— Мой сын один из тех, кто не ценит? — спросил я с ноткой горечи.
— Синьор Ланфранкони…
— Амато. Можно по имени. — Не знаю, что на меня нашло, родители с преподавателями обычно соблюдали все формальности. Но это официальное ко мне обращение я никогда не любил. Чувствовал себя как на Конгрессе в Брюсселе.
Мое предложение смутило профессорессу. Она, по всей видимости, никак не могла решиться сократить дистанцию.
— Я не хочу говорить, что ваш сын глупый или что-то в этом роде… Я хотела спросить, были ли у него раньше проблемы с моими дисциплинами?
— Нет. Свои шесть-семь баллов он всегда получал. Особо одаренным в учебе он никогда не был, но проблем тоже не имел, — выпалил я на одном дыхании. Меня мучило какое-то волнение в груди, и я усиленно пытался взять себя в руки.
— Значит, возможно, сейчас что-то мешает ему учиться? Возможно, он уделяет мало времени занятиям? Нормальное явление в этом возрасте, но текущий год очень важный, ведь ребят ждут экзамены. Каролина, его сестра, сказала, что он увлекается теннисом?
— Да, он спортсмен. — подтвердил я.
— Успешный?
— Достаточно. Он занимается теннисом с восьми лет. Но проблем с учебой Элио никогда не имел.
— Понимаю… Я не хотела бы жаловаться, но не могу скрывать от вас, что Элио практически не выполняет и не сдает домашних заданий, которые я даю. На лекциях он не работает и на мои вопросы отмалчивается, не знает, что ответить. За последние
Мысленно я схватился за голову. Аттестат зрелости моего сына начал приобретать размытые очертания.
— С такими результатами он не наберет необходимый минимум, чтобы быть допущенным до сдачи экзаменов. Я не могу ставить ему высокие баллы только за то, что он профессиональный спортсмен и занят делом. Образование первично, понимаете?
— Я полностью с вами согласен и обещаю найти рычаг влияния на Элио.
— Спасибо вам за содействие, — улыбнулась она открыто. Профессоресса и в целом разговаривала со мной очень дружелюбно, даже с некоторым сочувствием и явным желанием помочь. — Рада, что вы участвуете в судьбе сына и разделяете мое мнение.
— Думаю, это не такая уж и редкость, — прокомментировал я грустно.
— Ошибаетесь. У меня за плечами уже несколько лет практики преподавания в лицее, и существуют родители, которые полагают, что если у них растет великий футболист, то главное — чтобы он попал в какой-нибудь топ-клуб, а получение аттестата зрелости — дело второстепенное. Таких родителей я не поддерживаю, а, напротив, осуждаю. Хуже подобного подхода, наверное, только тотальное равнодушие к судьбе собственного ребенка и отсутствие в его жизни.
Я потупил взор. Эта тема была болезненной для меня.
— Скажите, вы или ваша жена могли бы помочь Элио с латынью? А также с итальянской литературой? Итальянский, как язык, у него вполне сносный. Но литературу он не изучает. И также не изучает латынь.
— Я попробую что-нибудь придумать, — сказал я сквозь зубы.
— Возможно, ему сможет помочь Каролина, у нее вполне хорошие знания по этим предметам.
— Или старшая сестра, — добавил я отрешенно.
— Ах, у вас есть еще старшая дочь? — В глазах профессорессы зажглось непередаваемое изумление.
— Да. Недавно замуж вышла, — подтвердил я.
— Неужели? — Она даже рот от удивления открыла. — Но сколько ей лет? Простите, я…
— Двадцать четыре, — перебил я, вопросительно посмотрев на профессорессу.
Удивительно, но она поняла мой немой вопрос и ответила на него:
— Простите, но вы очень молодо выглядите. Я даже изначально усомнилась, что вы и есть отец Элио, — смущенно улыбнулась она.
— Не извиняйтесь. За комплименты не извиняются, — улыбнулся я в ответ. — Я ранний папа.
— Понимаю, — проговорила она с тоской в голосе.
Несколько мгновений мы смотрели друг на друга, не в силах отвести глаз. Я отчетливо видел, как к ее грусти стремительно примешивалось любопытство. Наверное, она жаждала расспросить меня о личной жизни. Между прочим, меня тоже сжигало острое желание узнать ее поближе, но я упрямо решил воздержаться от душевных разговоров. Более того, я поднялся, чтобы уйти.
— Я обязательно поговорю с Элио и попробую решить проблему, — пообещал я.