Всего лишь ремесло
Шрифт:
Лай во дворе возвестил о прибытии гостей. Александр скинул с входной двери крючок, стараясь не шуметь, прокрался обратно в кухню.
– Сюда?
– Темно, ужас, – раздались сладкие голоса незнакомок.
Не успев представить их внешность, насладиться волнующим моментом, Клот поспешил на помощь.
– Ничего, я проведу. Осторожно, здесь яма.
– Меня не забудьте! – услышав про яму, забеспокоился мужской бас. – Сколько в ней кубов? – осмотрел Черный зияющую дверь в землю.
– Три с половиной.
– Вручную! Как у тебя терпения хватило? Я бы бросил.
На каменистых
– Сколько мучился?
– Месяца два.
– Я бы бросил! Каждый день…!
– Соседи тоже не верили, что получится, особенно в первую неделю, когда начинал врываться, – усмехнулся Александр, вспомнив прохожих, непременно заглядывающих вниз. Каждому кортело спросить: «Сколько возишься? Для чего?» – и, получив ответы, сделать вывод: «Да зачем оно нужно, так копать?!» – что добавляло Александру сил действовать дальше, делало его сильней других.
Сейчас это воспоминание, как и долгое рассматривание ямы, являлось чрезвычайно важным делом и вызывало у всех огромный интерес. Каждый подмечал или торчащий острый камень, срезанный перфоратором, или ночное насекомое, барахтающееся на дне, строили догадки, как оно туда попало и почему зимой. Всему придавалось первоочередное значение во избежание разговоров и мыслей о действительно интересных всем собравшимся занятиях, уже спешащих продолжить вечер.
– Да! – неопределенно протянул Черный.
Следом раздался неразборчивый нежный голосок, вызвавший у Александра желание вернуться назад, закинуть в петлю крючок: «Постучат, постучат и уедут». От глупости, как это ни странно, спасала темнота. По бетону постукивали две пары каблучков.
«Как на них смотреть, что говорить?» – волновался Клот, знакомиться доводилось нечасто.… Разве что Лита. Да и когда это было, и то после года общения через интернет, когда уже в какой-то мере стали близки друг другу. А тут? За экраном не спрячешься. Не выставиться бы скучным нелюдем или, наоборот, балаболом. Александр, как и любой другой, хотел понравиться сразу. Часто при знакомстве первое впечатление сильнее доводов разума и после еще долго способно затмевать любые недостатки человека. Просто понравиться без далеко идущих планов, как все думают или как все самообманываются. Ведь стыдно заранее представлять то дальнейшее, для чего на самом деле собрались, а после уж легко – ничего не изменить, а значит поздно о чем-то сожалеть. Скрипнув, дверь поддалась, впустила в дом гостей.
– Здорово, домосед, – крепким рукопожатием поприветствовал Черный Александра.
– Привет, чёрный человек.
Сам-то черный был блондином, сегодня чисто выбритым, предпочитающим исключительно траурные наряды, за что и получил свое прозвище.
«Не побрился, забыл», – провел Александр ладонью по своей трехдневной щетине. Хотя на самом деле не забыл, просто в целях экономии пользовался станками раз в три дня, а прошло всего два.
Возясь со шнурками, приятель закрыл своей шкафообразной фигурой теснящихся позади девчонок.
– Пардонте! – догадавшись про
Прихожая наполнилась сильным запахом духов вперемешку с кисловатым ароматом вина. Вздрагивая от холода, девушки пытались протиснуться вглубь комнаты.
– Привет, – бросила каждая из них, нагибаясь и снимая обувь, толи со стыдом, толи с завистью покосившись на плакаты конкуренток.
Александр, с трудом поборов волнение, выдавил из себя ответное приветствие.
Поддерживая обеих за талии, Черный, улыбаясь во всю белизну зубов, делал Александру нескромные знаки, намекая, какая кому из гостьей предназначена. Оставив на стульях верхнюю одежду, прошли в зал. Запах духов усилился. Рассмотреть Клот их не успел, но понял – обе красивы, а приятель не ограничился вином, а потому уже и чересчур навеселе. Да Черный другим и не бывал, за что носил второе, более обидное прозвище «Поддатый». В глаза его мало кто так называл – его физическая сила не таяла от постоянного потребления спиртного.
– Слушай, хватит конфеты жрать, – попытался Клот отогнать прожорливого нахала от вазы со сладостями и фруктами.
– А зачем ты их тут поставил? – откидывая десятый фантик в сторону, набитым ртом пробормотал Черный.
– Для красоты, конечно. Ну, одну-другую когда-никогда съели, так, между прочим, а не целенаправленно желудок набивать. У нормальных людей всегда такие вазы стоят, и никто их не разоряет….
– Ты бы поменьше телевизор смотрел…, – покончив с шоколадом, Черный аппетитно захрустел яблоком. – Это все равно, что водку в холодильнике держать. Долго она там продержится? Заведешь бар, так сопьешься, пока не опустошишь и на улицу не выйдешь…. Скоро хоть к Аксену на свадьбу, там наемся без нытья…. Ты про гулянку не забыл?
Махнув рукою, Александр бросил бесполезный разговор и уселся на диван подле телевизора. В рядом расположившихся девушках, как и в нем самом, чувствовалась некая смущенность, торопливость в движениях, угадывалась обрывочность взглядов. Положение поспешило исправить спиртное. Стеснение таяло, разглядывание друг друга переходило в наглость, а ответные взгляды выдерживались без опускания глаз.
«Всегда так сразу, – отвлеченно молчал Александр, больше не опасаясь показаться невежливым. – Загадки, интерес – узнаешь одно и то же…, а после еще начинаются капризы, недовольства, приходит ощущение тысячелетнего знакомства. Скукота! Но не сейчас! Не в первые встречи. Каждый раз ждем, а вдруг не так, как обычно, вдруг что-то особенное; но какое там особенное, если сам обыкновенный».
По мере того, как в голове нарастал гул, разговоры становились громче, а шутки и смех бесстыднее, провалы в памяти Александра все чаще и быстрее чередовались с невероятно тонким и ясным пониманием происходящего. Он познавал суть самых отвлеченных вещей, о которых трезвый и не думал задумываться. Как ему ни хотелось отдаться хмельному течению мысли, а нашлось, что посмотреть – интересные идеи откладывались на после. Клипы, клипы – шикарные один за другим. Знаменитости, дорогие машины, красивые женщины.