Всего лишь ремесло

Стреляев С.

Полюбовался электронным измерителем нитратов, пересчитал остаток зарплаты, проклял его космическую цену…. Еще хватало на резиновые, утепленные мехом, сапоги. Подобные покупки не радовали парня, но являлись постоянно отлаживаемой необходимостью. «После возьму. И так потратился». Вместе с карманом оскудела и радость. Экономя, Клот отказался от поездки в автобусе. Благо, спешить было некуда, а возвращаться домой не хотелось. Включив плеер, он побрел сквозь озябший, уставший от зимы город, вызывая в памяти очаровательных исполнительниц, вспоминая их клипы. Качество и смысл песен в расчет не брались, Александру больше нравилась та музыка, которая исходила от более сексуальной, более красивой девчонки.

Он снова впадал в мечты, не замечая того, ускорял шаг, все сильнее и сильнее сжимал холодный металл зажигалки, жестикулировал руками и морально

готовился к всевозможным ситуациям в будущем: «…Как не выставиться глупцом, если красавица с микрофоном неожиданно умостится у меня на коленях, обнимет за плечи, коснется ресницами щеки? Что делать, как отвечать?» Александр придумывал, заучивал фразы для выхода из любой возможной неловкости, произносил их вслух, пока внезапно ни очнулся и ни устыдился своих наивных мечтаний. Пытаясь уменьшиться, стать невидимым, Клот сжался, страх, что кто-то подслушает его слова, а главное, мысли, не отпускал. Боясь выдать тайну, он продвигался вперед, как можно медленнее. Иногда останавливался, заглядывал в урны – вдруг повезет как в фильмах: «Ведь есть же на свете богатенькие дурашки: взял и выбросил толстую пачку денег. Психанул, и все тут…, для кого-то пустяк обеспечит мое существование». Во что, конечно, с трудом верилось. Нет, не в находку плотной, с особым запахом упаковки – это как раз возможно, а вот существование людей, имеющих такие деньги, к тому же потеря которых никак не отразится на их жизнях, ни займет и минуты мыслей, не вызовет сожалений – вот это казалось ложью. Так или иначе, он упорно заглядывал в мусорные бачки, разбросанные вдоль тротуаров города. Из той же оперы выкарабкивались надежды о тайном поклоннике его творчества, разумеется, весьма состоятельном, безвозмездно решающем все его финансовые проблемы. В свою очередь Александр обещал не жадничать и также помогать обделенным, но даровитым. Такие обещания непременно должны были услышать неведомые силы и добавить ему шансов на исполнение собственных желаний. Но, ни психованные дурашки, ни тайные почитатели не торопились входить в его жизнь и менять что-то к лучшему. Судьба вообще ничего парню не давала, хотя ничего и не отбирала. Александру ни разу не посчастливилось найти хотя бы мелкую монету, но он их ни разу и не терял. Все, оказывающееся в его распоряжении, все, на что он мог рассчитывать, исходило из его же усилий. Именно благодаря нейтралитету судьбы, Клот в нее и не верил…. Кругом маячили люди. Многим из них чертовски везло, другие захлебывались в хронических несчастьях, а он так и оставался на обочине, позабытый, не востребованный третьими силами, которые почему-то упорно его игнорировали.

Наконец, после нескольких часов утомительного путешествия показался знакомый проулок, ведущий к безымянной деревушки, коих в округе и не счесть. Столь резкий переход из города в нищету выгонял из головы Александра надуманные за дорогу глупости. Всего два шага отделяли роскошь величественных многоэтажек и огромных особняков от грязных грунтовых дорог деревни с раскинувшимися по ее краям приземистыми избушками. Летом еще ничего: буяющая зелень маскировала серость… Сейчас же вся ничтожность поселка, не уступающая в бесцветности хмурому небу, ничем не прикрывалась. Покосившиеся от старости кривые дома утопали в сугробах.… Редко встречались обновленные металлочерепицей крыши, поправленные цветным кирпичом заборы – крошки красоты, требующие от хозяев долгих лет физического труда и скрупулезных финансовых накоплений, что делало постройки еще омерзительнее, еще явственнее кричащими о бессмысленности вложенных в них трудов.

Достав сигарету, проверив карманы и не найдя спичек, Александр свернул к ближайшей калитке. Идти до своего дома оставалось немного, но ему приспичило закурить прямо сейчас. После звонкого лая собаки, на пороге появилась хозяйка.

– Что?

– Подкурить, если можно…

– Во двор заходи. Не бойся, цепь у Цыгана крепкая….

Женщина вынесла коробок спичек и, поеживаясь от холода, направилась обратно в дом.

В своем собственном обиталище его встречали картины тех же красок и направлений – жалкие лачуги, угрожающие развалиться в самую неожиданную минуту, вряд ли поддающиеся ремонту и реконструкции, и это в то время как перед глазами вставали большие, прекрасные, не плачущие гнилью особняки, не помышляющие ни трескаться, ни разваливаться.

«Те, кому я строю, мой дом под снос бы определили». Как Александр ни старался любить свое маленькое убежище от мирских невзгод,

выглядело оно весьма убого.

Около проржавевшей калитки дремал Гром. Из будки торчало несколько кошачьих голов. На нем самом, возвышаясь двумя белесыми клубками, умостились несколько котят – так уютнее спалось всем. Не желая сгонять маленькие грелки, Гром приоткрыл глаза, едва шевельнул хвостом.

– Спите, спите, – согласился Клот с желанием друга не вставать, разрешил себя не приветствовать.

Оказавшись у экрана компьютера, парень долго всматривался в мерцающий курсор новой строчки – первоначальный порыв к творчеству остыл, а фантазию истощили праздные мечтания и интенсивная ходьба. Хотелось отдохнуть – почитать, послушать музыку, посмотреть любимые фильмы. «Зачем мне так много увлечений?» – вздыхал Александр, не зная, чему отдать предпочтение.

«Она ждет. Одна. Моя Лита. Ради нее я обязан пытаться. Другого мне не остается. Бросить все, признать невозможность нашего счастья? Сдаться?» Вспомнилось красивое лицо девушки, последний вечер, проведенный вместе. Комната наполнилась мертвым одиночеством, а сердце – жалостью к себе, по венам разлилась тёплая нежность.

«Нужно продолжать, больше негде заработать нормальных денег». Клот придвинулся к столу, достал записи. Вскоре он поймал себя на прочтении одной и той же строчки в третий раз подряд и не понимании смысла написанного. Глаза начинало резать огнем. Клот бросал вычитку, приступал к написанию нового, но и тут летел вперёд, не вдумываясь, не останавливаясь. Александр уступал мысли порыву – без разбору выливал слова на бумагу. Дело продвигалось. Напечатав страницу за пятнадцать минут, Клот удовлетворенно просмотрел готовый, по его мнению, к публикации текст. Взятый темп придавал сил.

«За страницу можно и перекурить, а лучше завтра продолжу». Сделав музыку погромче, Александр в приподнятом настроении направился в кухню. «Может, еще страничку? Нужно делать больше, быстрее, – скреблись в голове сомнения, но писать не хотелось. – Без того дел накопилось невпроворот, и потом время на творчество еще найдется». Да, добьюсь, непременно, а сейчас нужно ремонтом заняться. Положу пару квадратов плитки, заодно музыку послушаю», – уговорил себя Александр и, покончив с сигаретой, замешал клей. «Медленно, но уверенно ремонт-то идет», – подсчитал деньги, вложенные в стены. Выходило немало по его меркам. Воодушевленный достижениями, принялся за дело с удвоенной энергией. Сил хватило ненадолго. От усердного ползания по полу и перетаскивания тяжестей ломило спину, ныла шея. Александр все чаще устраивал перерывы, варил кофе, курил. Что-то понукало сесть за стол и продолжить рассказ…, и в то же время он находил тысячи оправданий этого не делать, все, вроде бы, сходилось: «Устал, не высплюсь, голова уже не способна на свежесть мыслей». Но и другое Я не сдавалось: «Отговорки, – твердило оно. – Так и вечность пройдет, а задуманного не исполнишь. Пиши!»

Походив по комнате, Клот уселся за компьютер, но думать никак не хотелось, и после первого же неумелого предложения самоуговоры подействовали, настойчиво доказав свою разумность: «Завтра. Времени всегда хватит, его иногда девать некуда», – убеждал Клот суровые портреты писателей, живущие на стенах, твердящие: «Завтра точно ничего не получится. Давай сейчас». Александр уже прислушался, почти сдался, почти решился пожертвовать нескромным количеством времени, как вдруг погас свет. Все решилось само по себе. «Ну, ведь никак», – расстраивался Клот, не зная, что улыбается.

Облегченно заныли натруженные мышцы. Чрезмерное переутомление не позволяло уснуть. Александр мучился, пока не зазвонил телефон.

– Деньги перевели! – бодрый голос Ивана и радостная весть приподняли Клота с постели. – Я тебе очередь занял. Давай скорее, иначе до завтра стоять будешь. Народу собралось…. Я и не знал, что у нас столько работает.…

– Бегу, – коротко бросил Александр, вскакивая с дивана.

Усталость испарилась вместе с плохим настроением. Но во время пути одно обстоятельство все же подпортило внезапную радость: на плеере сел аккумулятор. Клот не намеревался прогуливаться поздно ночью, а потому и не произвел ежедневную подзарядку устройства. Сейчас же хотелось слушать веселую, непременно жизнерадостную, хоть и бессмысленную музыку. Под нее в голове легче разворачивались сказочные картины, возрождались надежды на скорую будущность. Пока звучала музыка, он настойчиво перелистывал попадающиеся «песни о жизни», заставляющее прислушиваться к собственным чувствам.