Вселенная файа. Трилогия
Шрифт:
Изначально Мэйат не были такими, но их путь увел их и от привычного нам облика, и от понимания. Они просто бросили Линзу, свои миры, свою Вселенную, словно не нужные выросшему ребенку игрушки, и ушли в иные, не представимые нам формы бытия. Это была одна из величайших цивилизаций Вселенной. Но не единственная в своем роде, - и Линза тоже не единственная. Таких сооружений много, и многие из них очень стары. Некоторые из них могут поместиться внутри Линзы и вращаться вместе с её планетами, но другие намного больше её. Самое крупное, - диск диаметром в восемьдесят световых лет, поглотивший массу целой галактики. Не знаю, существует ли он сейчас, но построившие всё это, - он повел рукой, - не погибли, не вымерли, а ушли
Но что должно стать следующей ступенью на этой бесконечной лестнице? Ведь Линза для них была просто городом, местом для жизни... как дом. Кажется, так. Но большинство не-планет предназначены совсем для другого. Иногда это тоже жилые миры, невообразимые города в космической пустоте. Иногда - заводы и верфи, наподобие Верфей Файау. Есть не-планеты, где изучается эволюция, развитие, вообще процессы, идущие в других физических условиях. Например, с другим зарядом электрона, с другой скоростью света, с другими физическими постоянными. Это очень интересно, но чудовищно. Здесь жизнь породила немало чудовищных форм, но там...
– он помолчал.
– Впрочем, здесь тоже есть всякое. Например, существа, не развившиеся здесь, а завезенные Мэйат с великих и древних планет... существа, способные расти даже после своей смерти. Помните, мы долго летели над лесами, где не было ничего разумного, кроме тех животных-цветов, диаметром в полвэйда? Это триниции, особый тип животных-хищников. Они подманивают свои жертвы, выпуская в воздух наркотический газ, светом, звуком, даже... даже телепатически. Хотя мышление, - скорее биохимический процесс, чем электрофизический, они могут влиять на него, используя вирус связи Мэйат, - и как средство управления, и по прямому назначению, для себя. К счастью, чем выше интеллект жертвы, - тем хуже она поддается воздействию. Но и сами триниции разумны. Их когда-то держали в особом резервате, но они вырвались на свободу, - и теперь на миллиардах квадратных миль не осталось ничего разумного, кроме них. Но в других не-планетах...
Есть одна, в общем похожая на эту. Вся её поверхность, - океан глубиной в тысячи миль. Его воды настолько пропитаны жизнью, что похожи на бульон. Это мир беспрерывного взаимного пожирания, мир чудовищных паразитов, - там их несколько порядков, одни паразитируют на других... Там есть и разум, хотя там он может лишь страдать... И жизнь бывает разной, - вы видели здесь разумные машины, образующие свою технобиоту. В других не-планетах тоже есть такие. Когда Мэйат ушли, они бросили свои творения на произвол судьбы. Те продолжали развиваться во мраке чудовищных конструкций, погруженных в тишину и холод, - миллиард лет, без контроля и цели. Некоторые из этих творений были живыми, некоторые - нет. Впрочем, это неверно. Жизнь - всегда жизнь, независимо от материала. Но есть и такие, неживые, которые развились в условиях, смертельных для любого живого существа. И в одном из их миров родилось то, что однажды принесет смерть Вселенной...
Он замолчал, наблюдая за реакцией слушателей. Они не казались испуганными, скорее любопытными, - словно дети, которым рассказывают страшную историю. Но сам Вэру боялся совершенно иного. Он знал, что Файау никогда не оставит его в покое, - их судьбы сплелись слишком крепко. Он отбросил эти мысли и встряхнул волосами.
– Это Последняя Форма, гхатра. Она возникла очень далеко отсюда, в одной из не-планет. Никто, правда, не знает, откуда она взялась на самом деле, - это было очень давно, ещё до Мэйат, во времена Первых, Тэйариин. Гхатра - не хищник. Она - абсолютный автотроф. Она аннигилирует материю, - в любом виде, - и так получает энергию для размножения. Побочный продукт её жизнедеятельности, - смертельное гамма-излучение.
– Но разве это возможно?
– удивилась Хьютай.
– Ведь для аннигиляции вещества нужна сингулярность или магнитные монополи. Или... Эвергет.
– Гхатра
– Скорость ядерных превращений настолько выше скорости биохимических реакций, - возразила Хьютай, - что эволюция гхатры должна быть молниеносной. Сейчас она должна обитать уже повсюду. А я, знаешь, не замечаю тут ничего особенно жуткого.
– Вселенная безжалостна к жизни. К любой жизни. Даже к такой. И у гхатры есть враги, способные остановить её. Но не уничтожить. Они приходят и уходят... а гхатра остается. Сейчас у неё почти не осталось противников. И даже это, - он показал на Сверх-Эвергет, - лишь пища для Последней Формы. Мы все - уже пройденный этап. По сравнению с её возможностями наши - практически ничто. И чем бы мы ни стали, чем бы ни стала Файау, - она будет лишь второй... в самом лучшем случае.
Стало очень тихо.
– Признаюсь, мне страшно, - сказал Айэт.
– Так страшно мне было лишь раз, ещё в детстве, когда я впервые увидел Зеркало Тени.
– Неужели это правда?
– спросила Ювана через минуту.
– Увы да.
– И Файау ничего не знает об гхатре?
– Файа - нет. А машины... Они заселили многие не-планеты, оставшиеся от Мэйат и иных, ещё более древних сверхрас. Сейчас они уже больше их наследники, чем наши. Произошел синтез... но мы не в силах такое представить. Мы пока - всего лишь живые, хрупкие существа, и должны думать лишь над тем, что нам по силам.
– А что нам по силам?
– спокойно спросил Айэт.
– О, очень многое. Мы можем восстановить Линзу, сделать её даже лучше, чем при Мэйат. А вот что делать с её жителями? С файа? Их нужно исцелить, вернуть им знания, вновь сделать теми, кем они были когда-то. Это очень трудно, но... более возвышенно? Не знаю. После того, что я узнал о Последней Форме, я решил, что все мы должны... объединиться. Это - единственное, что нам остается.
– Не очень весело, - Хьютай задумалась.
– Но тут есть корабль наших общих предков, - она покосилась на Айэта.
– Мы сможем переписать матрицы и банки данных Увайа на Товию?
– Наверно. Но эта работа для машин, не для нас. Я тоже хотел бы узнать больше о наших предках. Мне кажется, что ключ ко всем нашим бедам таится там.
– Мы сможем посетить наш родной мир, родину всех файа, - Хьютай улыбнулась.
– И мы сможем... у нас есть матрицы, и мы сможем... создать там...
– Ещё одну Файау, только нашу?
Вэру задумался.
– Не знаю. Наверно. Но этот день, - решающий день для всех нас, - этот день закончился.
Глава 16.
Поражение иллюзий
Вселенная оказалась неизмеримо разнообразнее моих представлений о ней. Наверно, поэтому она мне не нравится. Вообще-то это очень стыдно.
Аннит Охэйо. Одинокие размышления.
Они ещё долго сидели на нижнем уступе пирамиды, любуясь величественным видом. За их спинами висело неизменное спокойствие вечного полудня, но Вэру казалось, что наступил вечер, хотя времени здесь не было, - того времени, которое отмечает бесконечная череда закатов и восходов. Здесь был лишь вечный свет и вечное движение. Но прошло уже много часов, они все устали. Тихий, спокойный разговор незаметно иссяк. Анмай бездумно подпер кулаками отяжелевшую голову.