Вселенная файа. Трилогия
Шрифт:
Хьютай легко коснулась его испуганно вздрогнувшей ладони.
– Тебе помочь?
– невинно и тихо спросила она.
Анмай смутился, ощутив, что краснеет.
– Нет, - он невольно схватился за ворот, словно опасаясь, что она сама расстегнет его. Впрочем, именно этого Хьютай и хотелось. Она обиженно прикусила губу.
– А быть со мной ты хочешь?
Анмай промолчал, но темный блеск его больших глаз послужил ей ответом. Они замерли, не глядя друг на друга. Прошла секунда... вторая... Рука Хьютай вновь легко коснулась ладони юноши. Анмай ощутил, что даже предплечья у него залились краской. Она насмешливо взглянула на него.
– Не бойся. Смотри, это совсем не страшно...
Она ловко приподняла ногу, расстегнула ремешки,
..................................................................................................
– Помнишь, что было потом?
– тихо сказала она, почти прямо в его ухо.
– Ты так смущался... что я почувствовала себя... что я лучше, чем я есть.
Он улыбнулся, глядя на неё. Хьютай, как и всегда, была прекрасна. Мечтательное выражение её чеканного лица, блеск больших серых глаз... совсем как тогда...
– А кто в такие моменты ведет себя иначе?
– так же тихо сказал он, и она улыбнулась.
– Так ты помнишь, что было дальше?..
......................................................................................
Какое-то время он смотрел на дешевую юбку из шерсти, зеленую и мятую, лежащую на полу, - поднять глаза он просто не решался. Наконец, он осмелился...
Впечатление было столь яркое, что юношу словно ударили под дых. Он замер с приоткрытым ртом, не в силах не шевелиться, ни дышать, - нагую девушку он видел первый раз в жизни, а от одной мысли, что она любит его, голова и вовсе шла кругом.
Анмай, - восхищенно, испуганно, дико, - смотрел на её высокую тугую грудь, крепкую, полную чувственной силы, на дерзко торчавшие крупноватые темные соски. Впалый, в призрачном рисунке гибких мышц, гладкий живот девушки подчеркивал литую стройность её стана. Широкие бедра, словно отлитые из блестящей коричневой стали, вызывающе круто сбегали к узкой талии. Их тугие изгибы привлекали юношу своей невыразимой правильностью, - столь безупречно совершенной, что перехватило дух. Спутанные крупными кольцами, тяжелые черные волосы Хьютай плащом ложились на плавные изгибы сильных плеч, прикрывая всю спину. Короткий, ровный нос, длинные глаза, твердо очерченный чувственный рот, высокие скулы её внимательного лица были невыносимо прекрасны, - Анмай не мог отвести от неё глаз, едва дыша от мучительного влечения. Хьютай искоса посматривала на него, - томно, нетерпеливо, призывно, - а он словно падал куда-то, понимая, что будет любить красивейшую из женщин. Это, почему-то, пугало его: он слишком мало знал о любви, и вовсе не был уверен, что достоин такой красавицы. С ужасом ощутив свою естественную на такое зрелище реакцию, он покраснел до самых пяток, мечтая провалиться на месте, но Хьютай не заметила, казалось, его возбуждения. Она рывком повернулась на пальцах левой ноги. Её волосы рассыпались по великолепным плечам, дразняще касаясь дерзких изгибов бедер, отливавших таинственным природным серебром.
– А теперь ты. Не обязательно делать это, как я. Ты всё же парень.
Голова юноши закружилась, в глазах поплыло, - он потерял последнее ощущение реальности, страх, стыд, любопытство и желание наполнили его с такой силой, что он, казалось, вот-вот потеряет сознание.
– Но я не...
– горло перехватило, как веревкой.
Она улыбнулась, положив легкие ладони на его грудь.
– Я знаю, что ты красивый... весь. Я не буду смеяться...
Анмай растерялся... и тут же разозлился на себя. Он понимал, что Хьютай просто дразнит его, - но привычная мальчишеская решимость уже не давала ему отступить.
Уже чувствуя, что всё это происходит в каком-то неприличном сне, по одной подогнув ноги, он сбросил легкие сандалии, встав босиком на прохладный гладкий пол, вновь искоса глянул на Хьютай, - и смущенно опустил глаза, расстегивая рубаху. Никакого возбуждения он уже не чувствовал, - лишь смущение. Он никак не мог поверить, что
Пуговицы на рубахе неожиданно быстро закончились, и руки, как-то сами собой, легли на тисненый кожаный ремень. Анмай ощутил, как по коже мощной волной разливается тепло, и понял, что краснеет.
Смущенно отвернувшись, он сбросил на пол рубаху, расстегнул ремень, стянул с бедер штаны вместе с плавками, отбросил их в сторону, - и вновь замер, чувствуя скользивший по телу невесомый взгляд Хьютай. Обнаженная кожа ощутила легчайшее, цепенящее прикосновение прохладного воздуха, и его соски напряглись под волной тонкого, как паутинка, озноба.
– Повернись, - тихо сказала Хьютай.
Анмай на секунду задохнулся: его твердая плоть тоже напряглась так, что почти прижалась к животу, - и, чувствуя, что стыд вот-вот одолеет решимость, он резко крутанулся на пятках, ощутив, как от волнения темнеет в глазах. По его мышцам волной прошла судорога, они сократились... рельефно обозначились на всем его теле... его рот приоткрылся, глаза расширились, он непроизвольно и глубоко втянул живот, поджал пальцы босых ног, - рослый, широкогрудый, такой же гибкий и стройный, как смотревшая на него девушка. Взгляд Хьютай скользил по его лохматой черной гриве, испуганному юному лицу, стыдливо опущенным глазам...
– Я не знала, что ты такой красивый, - наконец, сказала она.
– Говорил ли тебе кто-нибудь, что ты, нагой, красив?
– А?
– глупо протянул Анмай.
– Нет, никогда.
Хьютай рассмеялась, когда он растерянно попытался посмотреть на себя через плечо.
– Значит, я первая! Ты очень красив. Я никогда не видела такого красивого юноши... и такого застенчивого... и никто не нравился мне так сильно, как... как ты, хотя я, в общем, знаю тебя всего пару часов. За эти девять лет мы очень изменились... но... я не знаю. Теперь мне кажется, что я знала тебя всю жизнь... Откуда у тебя такой шрам?
– она тронула бледную рваную полосу, идущую наискось по ребрам, точно против сердца.
Анмай промолчал. Кончики её пальцев нежно скользнули по неровно зажившей коже. Он вздрогнул.
– Тише, тише... Не бойся. Я же люблю тебя...
Она остановилась в полушаге, глядя на него снизу вверх. На её красивых губах застыла слабая, задумчивая усмешка. Нагая кожа юноши ощутила томное тепло её тела. По ней волной прошел озноб, затем его бросило в жар. Голова закружилась от желания. Насмешливые глаза Хьютай заняли, казалось, весь видимый ему мир...
Бездумно, как во сне, он положил руки на горячие бедра подруги, накрыл гладкие изгибы её поясницы, привлекая девушку к себе. Хьютай смотрела прямо в его глаза, лукаво улыбаясь. Потом она сама подалась вперед, накрыв пальцами босой ноги пальцы левой ноги юноши. Их тела соприкоснулись... и в тот же миг одинаково вздрогнули. Анмай обнял её... непроизвольно притиснул к себе с такой силой, что Хьютай тихо застонала. Её тугая горячая грудь плотно прижалась к груди юноши, их волосы перемешались...
Хьютай протестующе уркнула, не ожидая, что Анмай так силен... обняла его за шею, поднялась на пальцах ног... вытянулась, касаясь губами его губ... жадно впилась в них... его руки, казалось, сломают ей спину... их губы прижались друг к другу ещё крепче...
Она вновь издала тихий стон, сжав зубами ухо юноши, и Анмай, ощутив кожей всё её теплое нагое тело, совершенно ошалел, обхватив ладонями её зад, и невольно поднимая её.
Когда её подошвы оторвались от пола, Хьютай инстинктивно издала тихий, испуганный и в то же время восхищенный звук ребенка, которого внезапно берут на руки, и со страстной горячностью обвила бедрами крепкий стан юноши, судорожно скрестив ступни. Её тело на мгновение напряглось, ладони скользнули вниз по его животу... и он вскрикнул от неожиданности, оказавшись в ней. Хьютай тихо, победно засмеялась, легко двинулась вверх-вниз, и его плечи невольно передернулись от силы этого нового ощущения. А она двинулась снова... и ещё раз... и ещё...