Вселенная файа. Трилогия
Шрифт:
Теперь всё внимание было приковано к главному экрану, на котором светилось бледное изображение их мира - Уарка, или уже Фамайа, как подумал Вэру. Переданное со стационарной орбиты, оно было очень контрастным и четким. Им удалось увидеть даже трассы падающих на ССГ боеголовок.
И тут же их вновь захлестнула смерть. Ощущение ослабло, когда были поражены все цели в Арке, затем обрушилось с новой силой, когда пришла очередь Суфейна. Анмай проваливался всё глубже, уже не сознавая окружающее. Ему казалось, что он уже мертв и смотрит на себя с другой стороны бытия. Дикий страх останавливал
Когда он открыл глаза, ему показалось, что он, - уже тень. Вокруг корчились приходившие в себя файа, и лишь машины продолжали равнодушно гудеть. Анмай с трудом поднялся на ноги. Колени подгибались, перед глазами мерцало. Он видел, что несколько его помощников уже никогда не встанут, - их лица были страшно искажены, остекленевшие глаза застыли. Все уцелевшие с диким ужасом смотрели на них. Никто не осмелился заговорить. Только Найте спросил его со своего экрана:
– Что это было?
– Притяжение смерти, - Анмай удивился своему спокойному голосу.
– Когда одновременно умирает множество людей, возникает нечто, что заставляет оставшихся следовать за ними. Мы не знали этого... мы знали так мало...
– Я был уже мертв, и мне кажется, что и сейчас я...
– Найте тяжело опирался о пульт, его смуглое лицо посерело. За его спиной Вэру заметил мертвые лица двух операторов, откинувшихся назад.
– А я словно воскрес из мертвых. У меня возникло ощущение, что это не конец, а лишь начало... чего?
– Конца, - Найте с трудом выпрямился.
– Я никогда не смогу забыть... я слышал крики умирающих - и сейчас слышу!
– Приведи себя в порядок, Найте!
Лай встряхнул головой и вдруг прервал связь.
Оцепеневшие операторы начали шевелиться, покидая свои места. Пламя ядерных взрывов погасло, экран был мертвенно-спокоен. Лишь у полюсов планеты переливались неистово яростные сполохи полярных сияний, и над плато Хаос пылали багровые облака, тускнея и исчезая, но это было всё. Они победили.
Взглянув на экраны, на которых появились результаты ударов, Анмай понял, что от ССГ не осталось ничего. В самое средоточие их союза, в Суфейн, вонзились пять тысяч шестисоткилотонных боеголовок, испепеливших все центры огромного государства. Но победа обошлась им дорого. Они истратили все, до единой, атомные ракеты, почти все ракеты-перехватчики. Лишь на Хаосе осталось девяносто противоракет, враз потерявших всякую ценность.
Наконец в Центральной раздались сначала тихие, а затем всё более громкие голоса. Но никаких следов победного ликования заметно не было.
"Хотя притяжение смерти увлекло десятки миллионов только в нашей стране, это все же победа...", - Анмай тоже не ощущал радости, он не чувствовал сейчас вообще ничего. Теперь началось самое опасное: агония уничтоженного противника могла увлечь в бездну и их.
Он взглянул на часы. С момента его пробуждения прошло всего тридцать пять минут.
Вдобавок, он забыл обуться.
* * *
Талу разбудил раздирающий треск, рождавшийся прямо в голове. Всё небо за окном взорвалось яростными сполохами гневно-багрового пламени; казалось, что настал конец света.
Юноша подтянул
Отдышавшись, он откинулся на подушку. Через несколько минут всё вновь залил свет, - на сей раз белый и очень яркий. Талу никогда не видел такого. С высоты шестого этажа дворца соарской крепости деревья её парка показались ему удивительно прекрасными, словно он оказался в ином, солнечном, мире, но его сердце вдруг сдавил ледяной страх.
Свет побагровел, погас, всё здание задрожало. "Если это взрыв, то до него миль тридцать, - прикинул Маоней.
– Да это же атомная бомба! Началась война!"
Его мысли оборвал нахлынувший ужас. Талу не понимал, что с ним происходит, - он корчился на полу своей комнаты, отчаянно цепляясь за ускользающую жизнь.
Когда до Соары дошел сокрушительный гром ядерного взрыва, Талу не услышал его, - его мозг разрывал крик горящих в атомном пламени. Когда всё кончилось, он едва смог подняться на ноги, держась за стол и судорожно хватая ртом воздух. Однако его неистребимое любопытство быстро взяло верх. Он выскочил в коридор, тут же споткнувшись об ещё теплый труп. Вокруг царила паника, и Талу не удалось ничего узнать. Он кинулся в радиостанцию на верхнем этаже дворца. Там что-то горело, в воздухе висел едкий чад, возле дымящейся аппаратуры суетились техники. Все передатчики и приемники в крепости вышли из строя, даже телефоны не работали. Никто не мог сказать ему, что произошло. Соарская база не относилась к стратегическим объектам и квантовой, защищенной от всех возможных помех связи в ней не было. Внизу, под окнами, кричали командиры, пытаясь привести в чувство охваченный паникой гарнизон.
Поднявшись на крышу, Талу увидел на западе косматый черный гриб, расплывшийся в темно-синих небесах, устрашающе огромный, хотя до него было тридцать миль. У его основания клубились подсвеченные пламенем дымные облака. Хонахт, тот город, где шли переговоры с ССГ, перестал существовать.
Радости ему это, однако, не доставило, - от жутковатого зрелища живот почему-то свело, а сердце билось часто-часто. Юноша стоял, сжав руками парапет и глубоко дыша, его широко открытые глаза жадно впитывали рост гигантской тучи, одевавшейся снежной белизной, ветер трепал его волосы. Его отвлек лишь крик коменданта крепости, - тот появился на крыше, едва дыша.
– Эти, из Тиссена, - они смяли заставу и теперь идут прямо сюда!
– Как? Сколько их?
– Неизвестно. Там был всего взвод солдат Внутренней Армии. Их командир успел сообщить лишь, что их атакуют, и потом... связь оборвалась.
– Поднимите вертолеты и выясните, а заодно перебейте тиссов. Они уже мертвы, только не знают об этом!
– Невозможно. У нас тут четыре легких вертолета, - не боевых, - и все они вышли из строя, в них полностью перегорели электроцепи. Электромагнитный импульс, - пояснил комендант, - электросети и связь были заранее заземлены, а о технике никто и не подумал!