Вселенная файа. Трилогия
Шрифт:
Гексы вновь двинулись вперед, обходя воронку по её осыпающимся краям. Они едва могли пройти по гребню плотины, где в зияющих проемах у их ног, глубоко внизу неслась вода. По ним начали стрелять из базук, но место каждой сбитой вниз твари тут же занимала новая, и гексы добрались до крепостного вала. На этом их атака захлебнулась. Твари тупо ломились в ворота, пытались пролезть в здание ГЭС. Их расстреливали из автоматов в упор, целя в защищенные бронестеклом глаза, и в открытые пасти. Раненые гексы ревели и бились, контроль над ними явно был потерян.
Отсюда Маоней видел, как неуправляемые гексы переходят реку, разваливая жалкие баррикады мятежников, врываются на улицы Соары
Маоней вновь повернулся к плотине. Гексы уже ломали ворота совместными ударами двух туш враз, явно под руководством оператора. Дюймовой толщины створки скоро прогнулись, вцепившись в края, гексы сорвали их с петель, и сбросили вниз. Путь в крепость был открыт. Отступник руководил атакой, укрывшись от огня за западной стеной ГЭС. Он отправил сотню "бывших" на штурм прибрежных казематов, гексы ударили во фланг оборонявшихся. Тиссы тоже пошли в очередную атаку.
У реки вспыхнул жестокий бой, - не занятые на южном валу солдаты расстреливали из базук гекс, десятками косили из автоматов и штурмовых винтовок "бывших". Три исправных "Химеры" методично разносили тварей в клочья. Когда проем ворот был забит грудой бездыханных туш, атака захлебнулась. Талу приказал сосредоточить огонь минометов на одном из пролетов плотины, и скоро тот обрушился. Теперь отступник должен был форсировать реку, чтобы снова напасть на них, а это требовало времени.
Победа оказалась внушительная, - только в стенах крепости валялось две или три сотни "бывших" и несколько десятков туш гекс. Тиссы почти сразу же откатились, и потому понесли небольшие, сравнительно с прежними, потери. Однако цена победы тоже была высока, - погибло около сотни людей и сорок файа. Раненых оказалось вдвое больше. От истребительного батальона осталось меньше роты, - 142 файа, от полка Внутренней Армии, - 1092 вооруженных автоматами солдат.
Тем временем, отчаянные усилия техников дали результат, - часть крепостной радиоаппаратуры удалось восстановить, и вскоре они наладили связь с базой восьмого истребительного отряда. Впрочем, новости оттуда тоже пришли невеселые.
Притяжение смерти повсюду действовало одинаково, увлекая около трех процентов населения. Оно вызывало оцепенение и шок, но через несколько часов те сменялись лихорадочным возбуждением. Именно в это время в Кен-Каро прилетел вертолет с офицерами-тиссами. При том, вертолет был фамайский.
На сей раз, мятеж был организованным и не сопровождался бессмысленными погромами. Полиция и Внутренняя Армия перешли на сторону восставших, так что все наличные силы Фамайа в городе насчитывали теперь пять тысяч бойцов Чрезвычайной Комиссии и пару тысяч добровольцев-файа. С оружием у них было не лучше, - десяток тяжелых танков, сорок самоходных зениток, восемьдесят БТР и две эскадрильи штурмовых вертолетов. Орда же мятежников насчитывала не менее сорока тысяч, а ждать подкреплений файа было неоткуда. Черзмали Мато покинул базу почти сразу после начала войны Фамайа с ССГ и бесследно исчез. Его отряд, лишившись командира, и не думал сражаться с бунтовщиками, ожидая неведомо чего. Хотя даже Талу понимал, что Цета станет главной мишенью повстанцев, - а ведь база не приспособлена к обороне! Никто даже не предполагал, что на неё кто-то посмеет напасть.
Часть техники истребители всё же исправили, но вот бежать им было уже некуда, - Цета осталась единственным островом законности
* * *
Наконец, Талу опомнился. Телесвязь с Товией тоже уже действовала, - электромагнитный импульс не затронул стационарные спутники, - и он таки смог связаться с Найте. Целую минуту тот молча смотрел на юношу, словно не решаясь поверить, что тот жив. Потом Талу пришлось долго рассказывать о положении в крепости. При этом он чувствовал, что и его рассказ, и вопросы Найте лишены даже малейшего смысла.
– Этот мятеж будет не чета прежнему, - закончил он.
– У Низших теперь есть право сокрушить нас, а мы... чувствуем, что виноваты. Все поняли, что мы... уничтожили мир. Так было с Ревией, - тогда, в Последнюю Ночь, но теперь, после притяжения смерти, нас, нашего оружия, никто больше не боится. И если сейчас мы... кто-то попробует вновь применить ядерное оружие... это будет самоубийство. Что же нам делать?
– он смолк.
Несколько секунд Найте тоже молчал.
– Дела ещё хуже, чем ты представляешь, - наконец сказал он.
– У нас просто не осталось ракет. Даже при всем желании...
– Так они все выпущены?
– Маоней ощутил, как к горлу подкатывается комок и слабеют ноги.
– Но ведь...
– Да. Судя по данным наших орбитальных разведчиков, весь мир ждет многолетняя зима. Прежде всего...
Слушая его, Талу, казалось, не слышал ничего, кроме звона в ушах: очень тяжело слушать свой смертный приговор, уже зная, как тебе придется умереть. То, что смерть придет лишь через несколько месяцев, делало её ещё более страшной.
– Неужели ни для кого нет никакой надежды?
– глухо спросил он.
– Есть. Если ты находишься в герметично закрытом отапливаемом помещении с воздушными фильтрами и оранжереей, или, на худой конец, с запасом продуктов, рассчитанным на несколько лет. В противном случае...
– Так я умру?
– Талу ничего не мог с собой поделать, - его душили слезы.
– Нет. Хотя ты виновник этой войны... как, впрочем, и все мы. Слушай. Здесь есть исправные вертолеты?
– Нет.
– Неважно. Я прикажу, чтобы тебя доставили в Ан-Арк, на авиабазу, - туда прилетит самолет из Товии. Ты вернешься в свой родной город и разделишь его участь. Тебя это устраивает?
Маоней смог лишь кивнуть.
* * *
Дожидаясь вертолета, он мрачно расхаживал по взлетной площадке. С ним никто не говорил, - как, впрочем, и с теми, кто должен был полететь с ним. Ожидавшие помощи были разочарованы, и Маоней мог их понять. Каждый истребительный отряд Фамайа был равен по боевой мощи дивизии. Каждый мог в любой момент посадить всех своих бойцов в вертолеты и доставить их в любое место. Сейчас же из 9700 бойцов восьмого отряда триста уже были мертвы, а ещё больше спятили, и их пришлось запереть. Двести сорок тяжеловооруженных вертолетов стали грудами бесполезного лома. Из трехсот бронетранспортов лишь немногие могли передвигаться, - боевая мощь отряда стала, по сути, равна нулю. Конечно, ещё оставалось личное оружие, - автоматические винтовки и базуки, - но не осталось самого главного: боевого духа. Офицеры даже и не пытались как-то заменить исчезнувшего командира. Если такое происходит в элитной части, что уж говорить об остальных? Впрочем, Талу догадался, в чем истинная причина этой апатии. Они ещё ничего не знали о грядущей зиме, - но они все ощутили притяжение смерти. И они стали думать, - а стоит ли объединение мира, торжество над врагом такой цены? Талу тоже думал об этом. Но он знал, что иного пути нет. А другие...