Вселенная файа. Трилогия
Шрифт:
Анмай протянул руку, прикоснувшись к её ступне. Он обнаружил, что снова может говорить.
– Без тебя у меня не будет жизни, ты же знаешь. Здесь нет безвыходных ловушек: не всегда можно найти выход, но он существует.
Настроение Хьютай изменилось.
– Тебе лучше? Ты скоро сможешь идти?
Он слабо улыбнулся.
– Я не знаю.
* * *
Казалось, целая вечность прошла, прежде чем Анмай вновь смог двигаться. Всё это время Хьютай сидела рядом, напряженно вглядываясь во мрак, и клочья слизи тлели в её густых волосах, словно сотни зеленых светящихся
Когда Вэру убедился, что мышцы вновь ему подчиняются, они пошли дальше, скоро оказавшись в полной темноте. Пол под их ногами круто пошел вниз, в тянущий теплом мрак, и они остановились в растерянности.
– Это не похоже на выход, - почти беззвучно произнесла Хьютай.
– Я не хочу идти туда. Может быть, я и дура, но тепло - это жизнь, активность. Я бы предпочла ледяной холод. Смертельный.
– Нам нельзя больше приближаться к воде, - так же тихо ответил Анмай.
– Мы ранили рхаррита, и он всё ещё здесь. И мы тоже.
Туннель сузился. Теперь это были тесные щели, они изгибались и ветвились через каждые несколько шагов. Выбирать путь тут они могли лишь наугад, а двигаться пришлось очень осторожно, - из пола и стен торчало множество коротких каменных клинков, и между ними едва хватало места для их босых ног. То и дело попадались круглые гладкие углубления, заполненные водой, - ступить хотя бы в одно, означало поскользнуться и напороться на каменные ножи. Пара мучительно медленно пробиралась во влажном непроницаемом мраке. Иногда проход становился столь узким, что можно было идти только боком. Анмай, едва дыша, протискивался между каменными массивами, чувствуя, как сразу множество лезвий касается его бедер, рук, живота...
С каждым шагом ощущение разлитой вокруг тайной жизни возрастало, - в воздухе висела беззвучная вибрация, она ощущалась скорее сознанием, чем телом. Эхо их шагов причудливо дробилось во тьме. Иногда они попадали в крошечные залы, где в обсидиановых стенах скользили призрачные блестки цвета, не поддающегося описанию. Их обдавало странными токами густого теплого воздуха, они слышали мертвенные потрескивания, однажды - тихий свист. Пару раз Вэру казалось, что сам камень движется под ним, словно живой...
Потом проход превратился просто в бесформенную бугристую нору, где пришлось ползти на животе. Камень, что самое странное, был не холодный и не грубый, а теплый и гладкий, словно кожа.
Нора выводила в округлое, приплюснутое помещение, наполовину залитое теплой водой, - Анмай погрузился в неё по плечи, ощутив странный, смутно приятный зуд, - через неё шел электрический ток, но несильный. В воздухе тоже висело мягкое тепло, а вибрация обволакивала их со всех сторон. Пять плоских, полупрозрачных глыб, немного не доходивших до кровли, испускали мертвенно-белый свет, отблескивающий на множестве растущих внутрь громадных шипов, - из-за них стены и свод зала казались мохнатыми. Пол был покрыт кристаллическим инеем, он впивался в подошвы, словно мириады крохотных иголочек.
– Что это за место?
– удивленно спросила Хьютай.
– Я никогда не слышала о таком.
– Я тоже. Наверное, мы в ядре.
– В ядре чего?
– Некоторые строения здесь... живые. Так, по крайней мере, считается. Но никто и никогда не описывал ничего подобного.
Подняв голову, он увидел, что Хьютай приникла к одной из светящихся глыб. Поверхность её состояла из бритвенно-острых изгибов, но их очертания позволяли буквально прильнуть к ней. Анмай видел, что подруга прижалась к кристаллу обнаженной грудью и бедрами, и её нагое тело бьет тугая дрожь, - именно эти глыбы были источником пронизывающего воду электричества. Он невольно подумал, что она чувствует, - голова Хьютай была откинута, ресницы опущены, рот приоткрыт, - но в этот миг девушка вскрикнула, резко отпрыгнув назад.
– Она движется!
Не раздалось ни единого звука, но лес каменных шипов пришел в движение. Они двигались слепо, медленно, - собственно, едва заметно, - но неотвратимо тесня их к глыбам, бритвенное кружево которых переливалось с незаметной быстротой, - глаз не улавливал движения, но при каждом новом взгляде рисунок кружев был уже иным.
Анмай обнял подругу, отчаянно прижав её к себе. Еще никогда он не испытывал такого страха. Выхода не было, - лес каменных клинков уже перекрыл его. Их смерть не будет мучительной, - скорее, наоборот, - но от этого не менее долгой...
– Вверх!
– крикнула Хьютай.
Анмай опомнился. Подхватив подругу под бедра, он поднял её, - Хьютай встала ему на плечи, потом подтянулась, и исчезла в дыре. Тут же развернувшись, она едва ли не до пояса свесилась вниз, протянув ему руку. Анмай ухватился за её запястье... локоть... потом за плечо и, наконец, за край бреши. Лишь тогда он увидел, что она сама держалась только пальцами левой, неловко вывернутой руки.
Поднявшись, они замерли, тесно прижавшись друг к другу. Хьютай уткнулась лицом ему в шею, вздрагивая от пережитого напряжения. Анмай гладил её руки, плечи, чувствуя, как в груди горит сердце. Она спасла ему жизнь сейчас, и, может быть, раньше, во время битвы с лемурами. Ему было мучительно стыдно, и ещё, к стыду примешивался страх, - он знал, что Хьютай, единственная, постарается принять первой любой предназначенный ему удар...
Ощутив движение воздуха, Анмай взглянул вверх. Лишь миг спустя он понял, что едва заметный бледный кружок, словно плавающий перед глазами, - это небо, видимое со дна шахты.
– Я нашел выход, - сказал он Хьютай.
* * *
К их счастью, шахта оказалась достаточно узкой, - в ней они могли подняться, упираясь руками и ногами в противоположные стены. Но времени на это ушло куда больше, чем они думали. Усталые мышцы Вэру плохо слушались и отчаянно болели, - а он понимал, что стоит ему хоть на секунду расслабиться, и он не только упадет вниз, но и сшибет следующую за ним любимую...