Вселенная шай-ти
Шрифт:
– Хорошо, я учту и постараюсь сберечь твои зубы от посягательств, - кивнул Ашай, внимая предупреждению, и подцепил со стоящего на самом краю блюда пару острых пирожков: Соня их не ела.
– Попробуй вон те ягоды, они не очень сладкие и с легкой кислинкой, тебе должны понравиться.
Девочка потянулась к ярко-оранжевым капелькам в мягкой кожуре - на просвет в них можно было увидеть маленькие круглые ядрышки внутри. Взяв одну ягоду, Соня аккуратно ее надкусила - и через несколько секунд, радостно зажмурившись, пододвинула к себе поближе блюдо целиком.
– Так что же тебя
– Просто… не знаю, как тебе сказать… На него смотришь и тепло, - попыталась объяснить свои ощущения Соня.
– И он яркий, очень-очень.
– А остальные сидящие в кафе разве не такие же?
– заинтересованно спросил Ашай, отставляя в сторону еду.
– Нет, ты что! Другие… Это как фонарь с солнцем сравнивать, - замотала головой Соня.
– Знаешь, какой он красивый? Ярко-голубо-синий в серебряно-белый!
Она замолчала, о чем-то задумавшись и почти не моргая глядя на Ашая, а потом неожиданно добавила:
– Но ты - лучше. В тебя хочется завернуться, как в теплое пушистое одеяло, и греться. И цвета у тебя уходят в бархатно-изумрудный с золотыми нитями.
– Соня, ты отдаешь себе отчет, что ты только что сказала?
– уточнил Ашай, напрягшись.
– Я глупость сейчас сказала, да?
– Нет, наоборот! Ты сейчас описала меня и Рейша цветами. И правильно описала, вот что меня поражает.
– Ну… Я привыкла ассоциировать людей с каким-то цветом, - замялась Соня, все еще до конца не веря, что не сказала что-то не то.
– И чувством. Так… ну, обычно сразу становится понятно, с кем можно дружить, а от кого стоит держаться подальше. Та же Тай-до-ко черная и холодная, как дыра в никуда.
– А Фенх с Машехрой?
– Салатово-оранжевые с синей каемкой по краям, - прозвучал мгновенный ответ.
– Одинаковые?
– Да…
– Удивительно!
– восхищенно заключил Ашай.
– И давно ты по такому принципу окружающих делишь, мой свет?
– Всю жизнь, кажется, - прикинула Соня.
– Но это игра. Как прозвища давать по внешнему виду, поведению или фамилии. У меня так имя человека лучше запоминается. Всегда очень неудобно оказывалось, когда я разговаривала с кем-то и не знала даже, как к нему обратиться. Хотя буквально минуту назад спрашивала имя! Вот я и начала… придумывать ассоциации по цвету.
– Хорошая игра, - непонятно отозвался Ашай.
– Ты спросить что-то хочешь, или мне кажется?
– Не кажется. У Рейша на висках и ладонях узоры нарисованы. Это что-то значит? Или просто потому что красиво и захотелось?
– Ничего не бывает просто так из того, что пишется на теле, - улыбнулся Ашай.
– Но объяснить, что значит роспись у Рейша, я не решусь - у него всегда нестандартные значения и комбинации. Их если и способен кто прочесть, так исключительно Сойраш. Не удивлюсь, если он Рейша и расписывал.
– Получается, Сойраш - художник?
– Он работает с объемными картинами. Чаще всего в стекле, но иногда создает и сладости.
– А…
– На его выставку мы с тобой обязательно сходим - она весной будет, а сладости… Справа от тебя, на нижнем ярусе, стоит лакированная коробка,
Соня наградила Ашая подозрительным взглядом, но сделала, как велено. Коробочка была маленькая, не больше ладони, с изображением летящей бабочки в уголке крышки. Соня осторожно сняла крышку, а через секунду замерла на вдохе, не в силах отвести взгляд от содержимого коробочки: по резным сине-фиолетовым листьям плыли две крошечные радужно-перламутровые рыбки.
– Ашай, это нельзя есть! Господи, какие же они красивые…
– Нравится?
– Ты еще спрашиваешь?! Это же просто чудо… - и полным отчаяния голосом закончила, - и сплошное мучение! И хочется, и зуб не поднимается!
– Неужели?
– Ашай, ты - язва.
– Да быть такого не может, - делано удивился Тай-до-рю.
– Совершенно невозможно.
– Точно-точно, не спорь даже, - уверила его Соня и еще раз посмотрела на рыбок.
– Рассказывай дальше про узоры. Про Рейша с Сойрашем я поняла, необычное для необычной пары, а традиционные узоры у вас есть?
– Конечно. Свадебные, например, редко претерпевают изменения.
– А показать?
– Я начну с шай-ти, - согласился Ашай и достал из наплечной сумки тоненькую графическую пластинку-планшет, включив ее прикосновением большого пальца.
– На кистях обычно изображают цветы ишиа - символ света и шей-ти, обещание защиты. От шеи и ключиц, пускают колючую лозу, опутывая ею плечи и ведя к основанию крыльев - щит; между крыльями рисуют бабочку-мотылька - смерть, жизнь и шай-ти; а цепь на щиколотках - оковы, связывающие наше черное безумие.
Соня зябко поежилась: ей категорически не понравилось услышанное. Особенно часть про смерть и оковы. А еще она была более чем уверена: у шей-ти таких символов на теле нет.
– А шей-ти?
– Цветок ишиа на бедрах и животе - как основа их сущности и жизни. Если у шай-ти основной нервный узел расположен между лопатками, то у них внизу живота. Солнца на внешней стороне кистей - обещание удержать нашу тьму; сложенные крылья от лопаток до середины икр - то, что отдано светом тьме, - на планшете под пальцами Ашая расцветали стилизованные цветы и солнца.
– Двойная звезда на груди - символ жизни и ее продолжения.
Соня нахмурилась: лоб расчертили глубокие морщины, брови сошлись на переносице.
– Прости, а… ты точно уверен в трактовке росписей?
– Абсолютно, - недоуменно ответил Ашай, откладывая в сторону планшет.
– Тебе что-то не понравилось в сказанном мной?
– Не понравилось - это мягко сказано. Больше всего - то, что тебя ничего не смущает.
– Прости, мой свет, но я не понимаю. Объясни.
– Объяснить? Хорошо, я объясню, - голос у Сони стал сух и скучен, от былой радости в нем не осталось и следа.
– Почему принадлежать, защищать и умирать клянетесь исключительно вы? Разве это не должно быть… обоюдным? Вы же слышите друг друга, ищете с самого рождения… Да и мы с тобой отвечаем друг за друга: ты за меня, а я за тебя. Быть вместе - и делить все поровну, подставлять плечо и держать за руку. Ты сам мне это на корабле говорил. Или я ошибаюсь и тогда что-то не так поняла?