Вселенная шай-ти

Котикова Мария Вячеславовна

– А они не будут сейчас никого откапывать.

Голос маленькой шей-ти прозвучал неожиданно громко. Альтши сидела, обняв Машехру, и бездумно смотрела в одну точку: двигаться у нее попросту не было сил.

– Потому что ты не чувствуешь Тай-до-но?

– Да… - сглотнув ком в горле, ответила Альтши.
– Когда свет не чувствует свою тьму, то по одному из старых законов… не ищут. Никого. Потому что и так все понятно. Тела могут и подождать, помощь надо оказывать живым. А вы… не слышите?

И

столько в этом вопросе таилось отчаянной надежды, что все все-таки ошибаются, что это просто сон, иллюзия, стечение обстоятельств, когда можно и не услышать. И землянка, странная похоже-непохожая на них инопланетянка, может услышать, как они…

Соня отрицательно покачала головой:

– Я вообще никого и никогда не слышала, Альтши, - Соня решила: пусть уж лучше Альтши говорит с ней, пока за окном проносятся мили и мили пейзажей, которые даже не разглядеть. Фенх летел, выжимая из своего ти-ди всю возможную скорость. Столкнуться с кем-то он не боялся: им выделили пустой коридор. На этой высоте обычно летали только военные корабли. Соне об этом однажды вечером Ашай рассказал.

– Никогда?

– Мой народ глух к чувствам других. Для вас это была бы самая большая печаль. А для нас ваш дар, наверное, великое горе. Ваша способность… она очень страшная, - в меру своих языковых познаний подбирая слова, попыталась объяснить Соня.
– Я бы даже сказала, безнадежная. Особенно сейчас.

– Почему?
– задала вопрос Машехра.
– Ведь это хорошо, когда ты слышишь свою пару и остальных и всегда знаешь, когда преступил границу или, наоборот, доставил радость.

Соня улыбнулась одними губами.

– Наверное. Но для меня ваша способность - не панацея. А свое отношение я могу выразить делами, словами, прикосновениями, наконец! Мало ли способов, если захотеть!

– Но что ты можешь сделать сейчас? Тебе же не прикоснуться, не сказать ничего!

– Может быть. Но, - обняв колени, тихо заговорила Соня, - моя прабабушка прождала вестей от своего мужа десять лет. Долгих молчаливых десять лет - без письма, без звука или намека. Его все считали мертвым: родители, друзья, семья - и только она верила. Вопреки всем чужим словам. И он вернулся к ней. Именно к ней, а не к кому-то еще. По-моему, это важнее любой эмпатии.

Это была хорошая память. И прабабушкины руки, морщинистые, шершавые, но такие нежные, ее голос, рассказывающий сначала сказки, а потом жизнь - Соня не способна будет забыть никогда. У нее многое случилось, у прабабушки, за прожитый век. Всего и не упомнить. И пусть ее считали немного чудаковатой - ну какой здравомыслящий человек будет верить в домовых и леших?
– но именно к ней всегда шли за советом соседи, ласковым словом и утешением. Обычная жизненная мудрость стоила в этих случаях много больше любого

красного диплома.

В земле уж три года прабабушка. С прадедушкой встретилась, это Соня могла сказать точно. Сначала она его ждала, а потом он ее.

Теперь уж не разлучатся.

Соня была рада за них. И сама себе пообещала, что если что…

Но девочка заставила себя не заканчивать. Ей показалось: сделай так, и не станет у нее больше счастья. Не дождется ее Ашай.

– И ты, друг Ашая, предлагаешь мне - что?
– поинтересовалась Соня у Фенха очень мягко. Так кошка, бывает, ходит, наступая пушистой лапой на густой ковер.
– Предать? Отступить от собственных обещаний?

Она не стала ждать ответа.

– Вы перестаете верить, когда ваша связь обрывается, а мы, люди, нет.

Слова прозвучали жестко, как пощечина, но Альтши выпрямилась рядом с Машехрой, словно в нее кто силы влил. Она все еще была бледна до прозрачности, сидела, закусив губы и сцепив в замок на коленях руки, но из глаз у нее исчезло затравленное выражение, уступив место решимости.

Соня решила, что это хорошо.

Никогда нельзя сдаваться и переставать пытаться что-то изменить.

Даже когда начало казаться, что от тебя уже ничего не зависит.

– Ты верь, Альтши, - сжала маленькие ладошки в своих руках Соня.
– Может, это единственное, что держит твою тьму в это мгновение. Верь. И если тебя не услышит сейчас он, то это сделают другие.

Машехра через силы улыбнулась, вслушавшись в чувства такой чуждой им инопланетянки, Фенх усмехнулся, а Альтши серьезно кивнула.

Соня закрыла глаза - во сне легче переждать дорогу. А заснуть ей сегодня помогут.

Темная шерсть лезла в глаза, огромные лапы отмеряли под ногами километры. На небе рожками вверх висел молодой месяц, и ей показалось, что она сможет на него запрыгнуть, если очень постарается.

Невдалеке, под корягой старого дерева, спрятались маленькие зайцы, к северу по берегу реки прошло стадо оленей, а за спиной осталась барсучья нора.

Ей было хорошо и свободно, и хотелось петь. И она запела воем, доставшимся от предков-волков, слишком далеких, чтобы остаться похожей на них.

Темные глаза-бусинки, подвижный мокрый нос, чующий сотни запахов и историй, мохнатый хвост и спутанная шерсть.

Пряный аромат скошенного сена, ночных цветов и сырой земли. И высокого холодного неба в вышине с мотыльками-звездочками.

Прыжок сквозь овраг - и, припав к земле, она проползла на пузе под колючими еловыми ветками, обошла по большой дуге капкан и снова помчалась вперед!

Впереди мелькнул рыжий солнечный хвост и острые уши.

Бег на грани сил, до ломоты в суставах, наперегонки со сном и ветром. Она вздохнула и…