Вселенная
Шрифт:
Первый ответ Декарта получился чрезмерно заискивающим и в то же время несколько снисходительным. Он хотел остаться у принцессы в фаворе, но на первый раз вообще не воспринял её вопрос всерьёз, отделавшись вялым объяснением, что «разум» чем-то напоминает «тяжесть», но не вполне. Предложенный им аргумент сводился к следующему.
• Нас интересует, как нематериальная субстанция, такая как душа, может влиять на движения физического объекта — в нашем случае тела.
• Итак, «тяжесть» — это нематериальное свойство, а не физический объект как таковой. Но всё-таки мы часто говорим о тяжести как об эффекте, присущем физическим объектам: «Я не смог поднять этот пакет, так как он был слишком тяжёлым». Таким образом, мы приписываем этому свойству условную силу.
• Конечно же, сразу оговаривается он, разум не вполне таков,
Если вы запутались, то это неудивительно, поскольку декартовское объяснение бессмысленно. Однако, по иронии судьбы, Декарт был недалёк от истины. Для поэтического натуралиста «разум» — просто одна из трактовок поведения определённых совокупностей физической материи, точно так же, как и «тяжесть». Проблема в том, что Декарт — никакой не натуралист. Ему потребовалось объяснить, как нечто нефизическое может воздействовать на нечто физическое, и предложенная им версия оказалась никуда не годной.
Елизавета ею не впечатлилась. В последующих письмах она продолжает допытываться у него об этой проблеме, объясняя, что отлично представляет себе, что такое тяжесть, но ума не приложит, как это помогает понять взаимодействие физического тела с нематериальным разумом. Она спрашивает, почему разум, совершенно не зависящий от тела, может так подвергаться его воздействию — например, почему подавленность так сильно притупляет рассудок.
Декарт так и не дал ей удовлетворительного ответа. Он считал, что разум и тело нельзя уподобить капитану и его кораблю, полагая, что разум заставляет материальный объект двигаться; нет, разум и тело «тесно связаны» и «переплетены друг с другом». Причём, предполагал он, это переплетение возникает в совершенно конкретном органе — эпифизе; это крошечная железа в мозге позвоночных, которая (как мы теперь знаем) выделяет гормон мелатонин, регулирующий ритмы сна и бодрствования. Декарт уделял внимание данному конкретному органу, поскольку казалось, что это единственная цельная, а не двухполостная часть мозга; при этом Декарт считал, что в каждый момент времени в мозге может быть только одна мысль. Он предполагал, что эпифиз — физический объект, который может подчиняться как «иррациональным началам» тела, так и воздействию нематериальной души, причём опосредует их взаимное влияние.
Предположение о том, что эпифиз служит «резиденцией души», так и не прижилось даже среди мыслителей, в остальном симпатизировавших картезианскому дуализму. Люди не оставляли попыток понять, как могут взаимодействовать разум и тело. Николя Мальбранш, французский философ, родившийся за несколько лет до того, как началась переписка между Елизаветой и Декартом, полагал, что Бог — единственный каузальный агент в мире и что все взаимодействия между разумом и телом опосредуются вмешательством Бога. Как позже отмечал Ньютон, рассуждая о зрении, «не так просто определить, какие разновидности или действия света порождают в наших умах иллюзию цвета».
Иллюстрация, демонстрирующая воздействие эпифиза, из трактата Декарта «О человеке» (рисунок Рене Декарта)
* * *
Ответ на вопрос о том, как нематериальная душа может взаимодействовать с материальным телом, и сегодня представляет для дуалистов огромную проблему — на самом деле, стало ещё сложнее понять, как к нему подступиться. Хотя Елизавета и указывала на некоторые шероховатости этой идеи, она не привела неопровержимого аргумента в пользу того, что души и тела не могут взаимодействовать каким-либо образом. Она просто отметила важнейшую проблему дуалистического мировоззрения: сложно понять, как нечто нематериальное может влиять на движения чего-то материального. Иногда верующие указывают на тот или иной аспект натурализма, который пока не удаётся полностью истолковать — таковы, например, происхождение Вселенной, природа сознания, — и, не получив объяснения, объявляют о победе над натурализмом. Такие аргументы по праву заслужили уничижительную характеристику как апелляции к «Богу
Да, при этом отчётливо проявляются сложности, с которыми неизбежно сталкивается дуализм. Сегодня эти сложности даже существеннее, чем мог представить себе Декарт. Современная наука значительно полнее характеризует материальные взаимодействия, чем наука XVII века. Базовая теория современной физики подробнейшим образом описывает атомы и силы, лежащие в основе нашего тела и разума, в контексте жёсткой и строгой совокупности формальных уравнений, не оставляющих никаких лазеек для нематериальных воздействий. В то же время рассуждения о нематериальной душе не достигли такой степени точности. Вполне можно предположить, что душа перемещает протоны и электроны нашего тела каким-то образом, который мы пока не открыли. Однако такая версия подразумевает, что современная физика в корне ошибочна, хотя эту ошибочность пока и не удалось зафиксировать ни в одном контролируемом эксперименте. Как следует изменить уравнение Базовой теории (приведено в приложении), чтобы оно допускало влияние души на взаимодействия частиц в нашем теле? Это проблема, преодолеть которую весьма сложно.
Пока вопросы Елизаветы остаются без ответов. Британский философ XX века Гилберт Райл критически отзывался о так называемой догме Бога из Машины (термин самого Райла). Райл считал, что представление о разуме как о некой сущности, отдельной от тела, — это одна большая ошибка, причём не только применительно к работе мозга, но и в фундаментальном отношении. Мы определённо не вполне понимаем, как движущаяся материя порождает мысли и чувства. Однако, насколько мы понимаем, составить такую картину должно быть гораздо проще, чем описать разум как совершенно самостоятельную сущностную категорию.
Другая стратегия практикующего дуалиста — отказаться от прямолинейного картезианского «субстанциального дуализма», где разум и материя считаются двумя разными субстанциями, и изобрести что-то более изящное. Идея дуализма свойств заключается в том, что есть всего одна субстанция — материя, но она обладает как физическими, так и ментальными свойствами. Можно себе представить, как принцесса Елизавета отнеслась бы к этой идее: «Итак, как же ментальные свойства влияют на физические?». Мы подробнее обсудим этот вопрос, но уже вполне очевидно, что, избирая дуализм свойств, мы просто отодвигаем решение проблемы на один шаг, а не снимаем её.
* * *
Несмотря на упорные сомнения в вопросе взаимодействия разума и тела, Елизавета оказала глубокое влияние на последующие работы Декарта. Они обсуждали научные тонкости, такие, например, как в этом абзаце из её письма.
Думаю, вы немедленно разочаруетесь в степени моей образованности, как только узнаете, что я не понимаю, как образуется ртуть, одновременно столь текучая и при этом тяжёлая, что противоречит тому определению тяжести, что вы давали. Кроме того, когда тело E на рисунке со с. 255 оказывает давление, будучи сверху, почему оно не противодействует этой силе, будучи снизу, как противодействовал бы воздух, покидая корабль, на который он оказывал давление?
Важнее, что Елизавета горячо упрекала Декарта в чрезмерной отстранённости и в том, что он сам не интересовался своей моральной и этической философией, указывала, что ему следует уделять больше внимания обыденной человеческой реальности и «страстям» (сегодня мы сказали бы «эмоциям»). Последняя опубликованная работа Декарта, посвященная Елизавете, называлась «Страсти души» и может считаться ответом на её указания.
Елизавета была ревностной христианкой времен поздней Реформации, а не представительницей современного натурализма. Она попала на страницы этой книги не в силу своих убеждений, а благодаря тому, каких подходов и методологий придерживалась. Её не устраивала «уютная» картина мира, где существовал бы дуализм души и тела, она без колебаний отвергла такое мировоззрение. Как всё работает? Как это двигает то? Как мы это узнаем? Хорошие вопросы, которые следовало бы задать, независимо от того, как вы в конечном счёте воспринимаете фундаментальную природу реальности.