Вселенская пьеса
Шрифт:
Но ведь никто так и не смог ответить на вопрос, что есть по свей сути пространство, по которому во время скачка перемещается Ворон, и почему это он внушил мне, что безопасен лишь первый уровень подпространства. При этом корабль отказался объяснять, что находится на втором уровне и существует ли он. Определенно, корабль умел уходить и туда, что доказывало теорию многомерности, но, если честно, я бы не хотел оказаться там, откуда слышались мне отчаянные голоса.
В общем, при соблюдении техники безопасности космос ничем не грозил нашим уважаемым дамам, если бы не разгильдяйство одной из
– Ворон!
– приказал я, поднимая девушку на руки.
– Экстренная связь с медпунктом.
Через секунду коридор, по которому я торопливо шел, наполнился голосом врача, в котором не было и тени сна:
– Капитан, я нужен?
– Да, Стас. У меня на руках Лора. Она не приняла свои таблетки.
– Ты идешь или бежишь?
– в голосе врача я услышал хмурый сарказм, который свойственен лишь военным, да медикам.
– Иду, но быстро. Готовь все необходимое, я через минуту принесу ее.
– Не уверен, что таких минут у нее много, - проворчал Змей, и я услышал, как что-то звякнуло на заднем плане.
– Поторопись.
Я поторопился и меньше чем через минуту, свернул к медицинскому отсеку, дверь в который уже была открыта. На пороге стоял Стас который, стоило мне появиться из-за поворота, сразу же юркнул обратно.
– Сюда, - он указал на операционный стол.
– Да шевелись же ты!
Я положил Лору на стол и сделал шаг назад.
– Нет уж!
– резко бросил Змей.
– И не думай увильнуть! Держи ее ноги, пока я не введу снотворное.
Я повиновался приказу врача, но прикосновение к девушке было для меня необычайно тяжелым испытанием. Казалось, ладони обеих рук у меня сожжены, а я еще и кладу их на неровную, постоянно движущуюся поверхность, из которой то и дело вырастают толстые иглы. Больно и немного страшно. Чем больше я узнавал о людях и их ощущениях благодаря дару, которым наградил меня Ворон, тем страшнее мне становилось.
– Ох уж эти женщины!
– ворчал тем временем Змей, перехватывая грудь выгибающейся в судорогах Лоры, широкими ремнями.
– Детородная функция - их проклятье и неимоверная удача человечества! Что ж ты, дура, таблетки не выпила, хотела без матки остаться?!
Змей быстро сделал девушке два укола и включил ионизатор, от чего воздух стал свежим, словно после грозы с легким запахом озона. Лора еще несколько раз вздрогнула и расслабленно обмякла на операционном столе.
– Теперь все, - Змей отошел от стола и подключил мониторы.
– Ворон проследит за тем, чтобы не произошла какая-нибудь досадная неожиданность.
– С ней все будет хорошо?
– осторожно спросил я, прислоняя к холодной шее горящие болью ладони.
– Будет, - кивнул головой Змей, разглядывая цветное изображение на мониторе, - но я удивлен тем, как все благополучно кончилось. Гляжу вот на это, - он ткнул пальцем в изображение, на котором мне было ровным счетом ничего не понятно, (какие-то розовые ткани с белыми перемычками) - и понимаю, что девка легко
– Вот, - я показал ему припухшие, красные ладони, - вот это ее боль. У тебя нет ничего от ожогов?
– Что это?
– искренне удивился Змей.
– Такого не может быть.
– Не веришь в паронормальные явления?
– фыркнул я, уже зная ответ моего скептически настроенного родственника.
– Определенно не верю, - сообщил Стас, вперив в меня недовольный взгляд.
– А в Ворона поверил?
– И все равно я не верю в то, что чья-то боль может перейти к другому человеку, да еще оставить на его теле след!
– Хорошо, Стас, я взялся за горячую сковородку! Это ничего не меняет. Если ты мне чем-нибудь не помажешь ладони, они пойдут волдырями.
– Ох, Доров, какое же вы недоразумение!
– Змей шутливо замахнулся на меня и, открыв выдвижной ящик, стал шарить там в поисках лекарства.
– Я вот одного не пойму, Стас. Почему ты ко мне то на "ты", то на "вы" обращаешься...
– Никак не могу определиться кто ты мне: больной на голову племянник или одаренный капитан звездолета, забывающий, что вся ответственность лежит не только на его плечах...
От такого заявления я опешил и долго молчал, глядя, как Стас смазывает мне ладони зеленоватой мазью и осматривает мои ступни.
– Руки у тебя, конечно, выглядят плохо, - непринужденно сказал врач, стараясь на меня не смотреть, - но это для твоей жизни не опасно...
– Стас, мне поговорить надо, - сказал я мягко.
– Родеррика нет, - тихо посетовал дядя.
– Мне так не хватает его здравого рационализма. Я ведь не стратег, я - всего лишь врач.
– Военный врач, - напомнил я.
– А еще мой друг и дядя.
– Худшее сочетание, которое может быть, не находишь? Кровные узы только мешают делу, племянничек, только мешают, - тихо повторил он.
– И все-таки давай попробуем. Я выскажу тебе все свои размышления, а ты оценишь.
Ворон, вербальное обращение.
– Есть вербальное обращение, - подтвердил корабль.
– Корабль андеанцев проявлял активность?
– Пол часа назад он ушел в подпространство.
– Не попрощались, - я посмотрел на Стаса.
– Конечный пункт - Земля. Отдаю приказ на начало расчета первого из векторов полета. Какого расчетное время до первого прыжка?
– Курс - Земля. До первого прыжка два часа двадцать семь минут в земном исчислении.
– Курс - Нуарто, сектор ноль. Отдаю приказ на начало расчета вектора полета. Каково расчетное время до первого прыжка?
– Два часа тридцать две минуты в земном исчислении.
Взглянув в глаза Стасу, я усмехнулся:
– Отлично, у нас полно времени, чтобы выбрать! На такое я даже рассчитывать не мог! Веришь, не знаю, что делать. На Землю, наверное, лучше не соваться. От нас отказались с легкостью, которая удивила даже меня. Значит, правительства напуганы. Я не виню их, хотя чертовски обидно, когда тебя одного оставляют отдуваться за всех. Но знаешь, причина вовсе не в этом, мы можем привести андеанцев за собой.