Вселенская пьеса

Федорова Евгения

Глубоко вздохнув, я подавил в себе этот мимолетный порыв слабости и нажал клавишу вызова на панели у двери.

– Заходи, капитан, - отозвался Грог, и дверь отъехала в сторону.

Грог лежал на кровати, глядя в потолок. В расслабленной руке он держал серенький томик стихов. Интересно, с чего это его потянуло на поэзию?

– Любовь, коснувшаяся сердца, нежна как сладостный бутон весенней розы, - задумчиво сказал Грог и, захлопнув книгу, бережно положил ее под подушку.
– Чем я могу быть полезен, капитан?

–

Алек Грог, - глухо начал я.
– Ты был в курсе, что пространственный стабилизатор неисправен?

Майор пожевал губами, продлевая трагическую паузу, словно хотел вытянуть из меня все жилы, потом медленно кивнул.

– Тогда почему ты не доложил о неисправности?

– Не счел нужным беспокоить тебя по мелочам, - с сарказмом засмеялся немец.
– К чему все эти расспросы? Мне бы хотелось еще немного отдохнуть...

– Алек Грог, ты понимаешь, что подверг экипаж смертельной опасности?

– Думаю, ничего страшного не случилось, - он пожал плечами.

– Это не твое дело - думать, - я чувствовал, что перестаю с собой справляться.

– Ну, должен же на этом корабле кто-то думать! В конце концов, я понимаю, Доров, командование тебе не по зубам, но это дело трудное, ты не расстраивайся... Ошибки случаются у всех, только ты же знаешь, что для капитана космической посудины такое не дозволено. Я бы на твоем месте отстранил себя от командования...

– Алек, ты ведешь себя недопустимо, - процедил я сквозь зубы.

– Для себя вполне допустимо, - фыркнул майор.
– А где твоя Ванесса?

– Она только что чуть не погибла.

– Нда?!
– в голосе немца я услышал искренний интерес.
– Вот было бы упущение!

– И я вместе с ней.

– Упущение вдвойне... Хочешь решить эту проблему?
– Грог резко сел.

– Я снимаю тебя с поста командования группой. Ты отправишься в нижнюю каюту под постоянный арест до нашего прибытия на Землю. Там я подам рапорт и потребую дать тебе отставку за нарушение субординации и правил безопасности.

– Раньше надо было делать это, раньше!
– Грог нервно облизал губы.
– Дав одно прощение, ты позволил мне действовать на свое усмотрение. Я усмотрел неважность поломки.

– Сдай оружие, Алек, - едва сдерживаясь от крика, приказал я.

– Как бы не так!
– фыркнул немец.
– Мы разберемся с тобой как мужчина с мужчиной кто из нас вправе командовать.

– А почему бы и нет. Пора разобраться, иначе на этом корабле порядка не будет!

– Вот ты ж смешной человек, Доров! Именно по этому тебе не место в капитанской рубке, можешь быть священником или психологом, да кем угодно, только не командиром. Кишка тонка, парень! Ты всегда так много думаешь, что забываешь делать дела - это признак слабости.

– Грог, оставь оскорбления при себе, это не делает тебе чести.

– Ну, ладно, ладно, давай закончим. Только сначала перестань трахать эту шлюху!

Я задохнулся

от ярости. Он оскорбил меня! Он оскорбил Ванессу.

– Так вот что не дает тебе покоя!
– с трудом выдавил я.

– Значит, я прав. Ах, Ванесса! Милая!
– он засмеялся, и смех его показался мне сумасшедшим.
– Ты предал экипаж! Она убила твоих друзей, а ты пустил ее на борт Ворона, ты удовлетворяешь ее надобности, и даже отдал ей свою каюту!

– Знаешь, мне все-таки стоит скрутить тебя прямо сейчас и засадить под замок. Тебе нужно время, чтобы все хорошенько обдумать!

– Хватит распускать нюни, Доров!
– Грог окинул меня презрительным взглядом, и я на мгновение подумал, что они с Ванессой похожи вот этими самыми взглядами.
– Ты, конечно, можешь приказать... но самому тебе меня даже на пол не повалить!

– Не стану тебя разубеждать, - я постарался быть безразличным.

– Тогда давай не будем больше обмениваться любезностями, - Грог достал из-под простыни свой меч.
– Я бы набил тебе рожу голыми руками, но я тут совсем скучаю. Так что все будет по настоящему, согласен, Доров? Пошли в зал, разберемся.

Зачем мне это было нужно - не знаю, но обида все еще горела в моей крови. То, что немец назвал Ванессу шлюхой, обвинив меня в том, чего я, признаться, хотел, но еще не успел сделать, будоражило гордость и заставляло идти у майора на поводу.

В полете было легко потерять форму и для этого мы оборудовали спортивный зал - большое, светлое помещение с матовым, пружинящим полом. Здесь были и тренажеры, и баскетбольные корзины, и беговая дорожка. Все, что нужно молодым и крепким парням.

Обычно тут всегда кто-то был, что и говорить, единственное развлечение, но сейчас весь экипаж оказался задействован в ремонтных работах, и зала пустовала. Этот внезапный бой с Чистильщиком дался моему экипажу нелегко, но все же доказал его боеспособность.

– Докажешь свое превосходство, - сказал Грог, неторопливо обнажая меч и кладя ножны на пол, - и я, может быть, буду тебя уважать. Даже ссать без твоего приказа не буду, обещаю!

Легким движением он оттолкнул ножны к стене и без предупреждения напал. Застигнутый врасплох, я шарахнулся в сторону, иначе бой бы закончился, не начавшись. При этом Алек, кажется, выполнял свое обещание: все было по-настоящему, он решил меня убить.

Мы летали с ним восемь лет, и я никогда бы не мог подумать, что Грог носит в себе такую ненависть ко мне.

Немец трижды взмахнул клинком прежде, чем я успел достать свой. Чудом, мне удалось не попасть под острое лезвие. Мы разбежались. Стремительная атака закончилась, время безответности прошло.

– Двигай ногами активнее, - издевательски посоветовал Грог.
– А то не успеешь убежать. Ты сегодня что-то не в форме, Доров, что, плечико бо-бо?

– Ну-ну, - хмыкнул я, стараясь восстановить надорванное дыхание.