Вселенская пьеса

Федорова Евгения

Только не думать, не включать разум, - умолял я себя.
– Иначе все. Конец. Я - капитан и не имею права жалеть!

– Ворон, вербальное обращение. Блокируй дверь спортзала, - приказал я.
– Открытие только изнутри или в случае, если мы оба не сможем ее открыть. В случае моей смерти командование принимает Сизов.

– Есть, - отозвался корабль. Тихо зашипела гидравлика - Ворон заблокировал дверь.

– Сволочь ты, - взвизгнул немец.

– Чтобы нам никто не помешал, - улыбнулся я.

– Значит, подстраховался, да? Хочешь отправиться на тот свет вместе с Сизовым - твое

право! Денис не будет большой помехой. Надеюсь, вам там вдвоем скучать не придется, в аду много развлечений!

Он слега качнул острием меча и продолжал, обходя меня по дуге:

– Наверное, ты бы хотел узнать правила...

При этом на лице немца играла такая довольная улыбка, будто он делал мне величайшее одолжение века.

– Что же, расскажи мне, - предложил я, следя за его движениями.

– До первой крови, так уж и быть, - Алек рассек воздух клинком, словно пробуя силу кисти или разминая ее.

– Или до первого трупа?
– не удержался я.

– До второго. Ворон, что бы ты ему не приказывал, всенепременно вышвырнет меня в космос, если я прирежу тебя. Или нет?

– Зато меня точно не вышвырнет...

Этого Грог стерпеть не мог, его клинок, выброшенные вперед, прошел у самого моего лица, чудом не срубив ухо. Зазвенело железо о железо. Грог откатился назад и снова напал. Алек принял тактику коротких наскоков, он налетал, обрушивая каскады быстрых ударов, от которых я с трудом успевал отбиваться, и снова оказывался в нескольких шагах в стороне. На каждое движение плечо отзывалась алыми вспышками, я перестал о чем-либо думать. У меня просто не оставалось времени. Казалось, мозг полностью отключился, остались лишь голые рефлексы, благодаря которым я все еще был жив. Прошло, должно быть, секунд тридцать, показавшиеся мне изматывающей вечностью.

Нет, мне не показалось, у Алека все же было слабое место: он плохо переступал, на долю секунды оставаясь на одной ноге, и я не упустил шанса этим воспользоваться, атаковав немца всей массой. Грог не удержался, подался назад, его меч клюнул концом вниз. Я уже хотел ударить, когда боль обожгла щеку, и я отскочил. Как младенец попался на уловку военного!

Грог смеялся, глядя, как я вытираю кровь с лица - острие до кости рассекло скулу под нижним веком. Чуть выше - и вовсе лишился бы глаза.

За это я еще отомщу, - подумал я, медленно закипая, а Грог все смеялся, приплясывая на месте. Он вытворял ногами что-то безумное, и это приводило меня в еще большую ярость.

– Первая кровь!
– веселился немец.
– Но мы ведь не остановимся на достигнутом, правда? Крови должно быть много!

Плотно сжав губы, я шагнул вперед. Из-под столкнувшихся мечей полетели искры, высекаемые моим яростным желанием убить Грога. Место улыбки на лице немца заняла сосредоточенность, он начал, наконец, понимать, что не все так радужно, как ему казалось. Я не удивился, когда меч Грога под моим очередным ударом раскололся пополам, но не мог остановиться. Алек попытался защититься обломком, и я укоротил его еще вдвое, подрезав почти под самую рукоять, словно он был сделан из дерева. Немец поспешно отступил, подняв рукоять, словно заслоняясь от меня, и я распорол ему бедро концом клинка. Алек упал молча. Он лишь непонимающе глядел

мне в глаза, словно искал в них такой нужный и важный ответ. Это и заставило меня опустить оружие, уже занесенное для следующего безумного удара.

– Это, - сказал я, отступая, - тебе за мое лицо.

Уперев меч острием в пол, я всем весом оперся на него и почувствовал, как живший во мне холод чужого мира выползает из костей, где он таился все это время. Он в одно короткое мгновение сковал все мышцы и, если бы Алек захотел, он бы мог сделать со мною все, что угодно. Мог бы даже вынуть из моих пальцев мой собственный меч и перерезать мне горло. Но майор был слишком напуган и ошеломлен. Он лежал на полу, вглядываясь в мое лицо, словно не веря, что после произошедшего все еще жив. Потом он перевел взгляд на остатки своего оружия и хрипло сказал:

– Хороший был меч.

Я тихо засмеялся. Удивительно, но ни на что большее у меня не было сил. Я стоял, пошатываясь, и не мог даже опуститься на пол.

Мой поступок был не менее безумным, чем непонятное поведение Грога. Мы раньше никогда не конфликтовали. Мой экипаж не привык ставить под сомнение авторитет своих друзей и коллег. Мы летали в совершенно чуждом людям космическом пространстве и, если мы были не заодно, мы были совершенно одиноки и уязвимы.

– Зачем мы это сделали?
– тихо спросил я.

– Давай попробуем снова забыть все это, капитан?
– предложил немец, скривившись - он пытался выпрямить распоротую ногу.

– Нет!
– я с трудом разжал пальцы и сел на пол. Меня бил крупный озноб.
– Я хочу понять причину твоего поведения. Хочу узнать, какого черта ты чуть нас всех не угробил?!

– Причиной всему - мой дурной характер, - беспечно отозвался Грог, снимая ремень и перетягивая кровоточащую ногу выше раны.

– Раньше я этого не замечал, - сказал я.
– Раньше каждый просто выполнял свою работу, мы делали одно и тоже: сохраняли безопасность экипажа. Почему же, когда он стал наиболее уязвим, мы начали поступать, кому как нравиться?!

– Раньше было раньше, - равнодушно отозвался Грог, - а теперь мой характер резко ухудшился.

– Ворон, вербальное обращение. Разблокировать отсек, - приказал я. Дверь поехала в сторону и в зал тут же стали вваливаться люди. Оказалось, что у двери собрался почти весь экипаж и даже купалианке позволили прийти. Никто более не смотрел на Ванессу как на врага, были проблемы и поважнее. Женщина стояла в стороне, ее влажные волосы были распущены, она была хороша, и я подумал, что дрался за нее... наверное, и почувствовал себя вздорным мальчишкой. Змей, нагнувшись, взялся обрабатывать рассеченную щеку, на Грога никто не смотрел. Все молчали.

– Как вы узнали?
– спросил я, отталкивая руку Дениса, который вознамерился меня придержать, пока Змей будет делать свою работу.

– Я тебе эту руку к телу прибинтую!
– прорычал врач у меня над самым ухом, тыкая во влажную от крови футболку у меня на груди.
– Я тебе что говорил?! Доиграешься, я тебе ее отрежу, чтобы не мучился!

– Мониторы, - подсказал Денис.

Стас попытался прощупать плечо, но я увернулся от его руки, откинувшись назад.

– Грога смотри, он ранен, я - нет.