Вселенская пьеса

Федорова Елена Ивановна

– Не обращайте вы на него внимания, это - пассивная личность, она не причинит вреда. Лучше скажи, почему вы привели меня сюда?

– Потому что вы единственная фигура, которая... может сюда войти.

Я отчетливо понял, что он хотел сказать что-то другое, но в самый последний момент промолчал. Что бы это могло значить? Он не хотел, чтобы Контроллер что-то узнал? Наверное, это могло изменить происходящее, которое они так тщательно рассчитывали.

– Вот именно поэтому вы и можете сюда войти, - вдруг сказал Арам.
–

Вы ведь тоже считаете. Вам не понятны мои слова и поступки, вы пытаетесь рассчитать мои мотивы. Вы ведь знаете будущее.

– Нет, не знаю, - я рассеяно покачал головой.

– Почему же вы тогда не спешите на свою планету, которой угрожает смертельная опасность? Или вы уверены, что Земля сможет победить андеанцев?

– Не сможет, - я пристально смотрел на Арама.
– А вот вы, похоже, знаете что-то еще...

– Я много чего считаю, - отозвался Арам, - например, если прикажете, расскажу вам ваше будущее.

– Расскажи, - не колеблясь, потребовал я.

– Хм, - лерниец, кажется, был удивлен и растерян.
– Еще никто не соглашался. Еще никто не решился. Значит, мы правы, и вы все знаете. Но не признаетесь...

– Не знаю я ничего, - прервал я Арама, но лерниец словно и не заметил и продолжал:

– ... себе в том, что знаете будущее наперед. Это не вы считаете, это ваш разум столь совершенен, что в нем при рождении высчитывается будущность. Как мы могли не подумать? Как?

Он говорил бред, этот инопланетянин. Полнейшую бессмыслицу, которая не должна была ничего значить, но, как не удивительно, я понимал, что он имеет в виду. У каждого порой бывает так, что он знает ход событий наперед. И, если задуматься и заглянуть вглубь себя, можно найти ответ на любой вопрос. Просто мы так отвыкли спрашивать самих себя, что забыли, как отвечать на свои собственные вопросы.

Еще до недавнего времени я был уверен: человек не способен двигать предметы мыслью и ломать руками железо. О точке приложения силы слышали многие, но для простого обывателя, непричастного к высшим искусствам, это пустой звук. Когда тебе говорят, что на предмете всегда есть уязвимое место, не зная наверняка, ты не поверишь в его существование.

Мы можем свято верить в отсутствие у нас всяких способностей, зовущихся нынче и вовсе паранормальными, но все это неспособно свести на нет нашу личную силу. И вправду человек - загадка Вселенной. И да, мы знаем свою жизнь от начала и до конца, но лишь тогда, когда в состоянии признаться себе в этом. Вот в чем заключен секрет познания самого себя, вот, чем на самом деле является для нас, для людей, судьба - чистым, незапятнанным знанием.

Я улыбнулся, говоря:

– Арам, расскажите мне мое будущее. Вы же не боитесь высчитывать историю целых миров, которым суждено обратиться в прах под гнетом времени? Вы, в конце концов, не боитесь рассчитать свою собственную судьбу!

– Боюсь, - резко оборвал меня Арам.

– Но

ведь и она рассчитана, - я облокотился локтями о стол, хищно придвинувшись к лорнийцу. Он не выдержал и отстранился от стола, восстановив расстояние между нами.

– Пусть рассчитана, - согласился Арам, - но не мною, и я никогда не осмелюсь притронуться к директориям, содержащим мое имя.

– Тогда вернемся немного назад?
– продолжал я неотступный штурм.
– Ответь мне на вопрос, который я уже задал. Вы знали, что на Ротосе-4 погибнет брат?

– Была цель, - печально ответил Арам, косясь через мое плечо. Присутствие Контролера что-то ощутимо меняло, лерниец говорил загадками, словно пытаясь не выдать себя.
– Ее нужно было достичь. Существовала вероятность, небольшая вероятность, что у нас получится. Она была слишком мала и ничего не вышло. Так бывает.

Вот оно, - подумал я отстраненно, - Итар прав, лернийцы пытаются перестраивать историю, менять ход событий, всеми силами стараясь воплотить в жизни даже самые малые шансы, которые не должны существовать. При должном упорстве это может сработать.

Вот чего боится Нуарто. Возможно, самым лучшим вариантом для Союза было бы укротить лернийцев, но, скорее всего, это им не по зубам. А, возможно, эти четырехрукие толстяки не только отказались быть покорным инструментом в руках Нуарто, но и перешли к сопротивлению или и вовсе наступлению...

– И как же вы решили, кто полетит умирать?
– с нескрываемым сарказмом спросил я.

– Есть Верховный Считовод. Он знает все судьбы. Судьбу каждого и свою в частности...

– Ах, и у вас есть Верховный, - тихо пробормотал я, но так, чтобы Арам мог это слышать. Впрочем, лерниец никак не отреагировал на мое замечание.

– Верховный Считовод берет на себя огромный груз ответственности, он знает все, и мы ему верим. Если он говорит, что кто-то важен менее чем другой, зачем тому жить, если он может стать важным и умереть?

– Значит, вы все-таки пытаетесь создать другой мир?

– Лучший мир, Антон, а как же иначе?
– искреннее удивился Арам.

– Да, немного обидно знать, что кто-то пытается создавать историю и посягает на твою судьбу.

– Кто-то должен это делать, - возразил Арам.
– Иначе мир потонет в энтропии, которая, как известно, есть обыденный порядок существования Вселенной. Реальность смешает краски, и свернется из спирали в точку.

– А если нет?
– ухмыльнулся я.
– Если Вселенная может существовать без вашей помощи?

– Мы считаем, что будет так, - уверенно сообщил Арам.

– А если это лишь одна из возможностей, или и вовсе самообман?

– Вероятности не врут, - усмехнулся лерниец. В этом споре со мной он даже осмелел, позабыв о молчаливом дознавателе, контролировавшем процесс нашего разговора.
– Это самая вероятная вероятность, если вам так будет угодно.