Всем парням, которых я когда-либо любила
Шрифт:
– Алло, я только что объясняла, что Джен убьет каждую, кто к тебе приблизится!
Однако Питер не придает этому значения.
– Джен только болтает. Она никогда никому ничего не сделает. Ты просто не знаешь ее так, как я. – Я ничего не отвечаю, и он принимает мое молчание за одобрение и продолжает: – Тебе бы тоже это помогло. С тем парнем, Джошем. Не ты ли боялась потерять лицо перед ним? Это бы спасло тебя от унижения. Потому что, зачем быть с ним, когда можно быть со мной? Ну, притвориться, что ты со мной.
Мне доставляет огромное удовольствие смотреть на его красивое мальчишеское лицо и сладко произносить:
– Питер, я не хочу быть даже твоей мнимой девушкой, не говоря уже о том, чтобы по-настоящему с тобой встречаться.
Он моргает.
– Почему?
– Ты же читал мое письмо. Ты не в моем вкусе. Никто и никогда не поверит, что ты мне нравишься.
– Тебе решать. Я просто пытаюсь помочь нам обоим. – Он пожимает плечами и смотрит в пустоту, словно ему наскучил этот разговор. – Но Джош определенно поверил.
В одно мгновение, даже не задумываясь, я отвечаю:
– Хорошо, давай сделаем это.
***
Той ночью, несколько часов спустя, я лежу в постели, все еще изумляясь всему произошедшему. Что скажут люди, когда увидят меня идущей по коридору с Питером Кавински?
25
Когда следующим утром я вы выхожу из автобуса, Питер уже ждет меня на стоянке.
– Привет, – говорит он. – Ты что, серьезно каждый день ездишь на автобусе?
– Мою машину чинят, помнишь? Авария?
Он вздыхает, словно то, что я езжу в школу на автобусе, каким-то образом его оскорбляло. Затем он берет меня за руку и держит, когда мы входим в школу.
Впервые я иду по школьному коридору, держась с парнем за руки. Наверное, это должно ощущаться как-то знаменательно, по-особенному, но ничего подобного нет и в помине, ведь все это лишь притворство. Честно говоря, я вообще ничего не чувствую.
Эмили Нуссбаум ошарашено оглядывается, увидев нас. Она лучшая подружка Джен. Эмили так пялится, что я удивляюсь, почему она еще до сих пор не сфоткала нас на телефон, чтобы отправить снимок Джен.
Питер продолжает останавливаться, чтобы поздороваться с народом, я же стою рядом и улыбаюсь, словно в мире нет ничего более естественного, чем наша с Питером Кавински пара.
В какой-то момент я пытаюсь высвободить руку, поскольку она начинает понемногу потеть, но он только еще крепче ее сжимает.
– Твоя рука слишком горячая, – шепчу я.
– Нет, твоя, – сквозь зубы цедит он.
Уверена, руки Женевьевы никогда не потеют. Она, вероятно, днями напролет может держаться за руки, не перегреваясь.
Когда же наконец мы подходим к моему шкафчику, то расцепляем руки, чтобы я могла свалить учебники внутрь. Я закрываю дверцу шкафчика, когда Питер наклоняется
– Ой! – Питер потирает лоб, сердито взирая на меня.
– Не надо так ко мне подкрадываться! – У меня тоже болит лоб. Мы действительно сильно ими ударились, словно металлическими тарелками. Если бы я сейчас посмотрела вверх, то наверняка увидела бы синих мультяшных птичек.
– Тише, тупица, – шипит он сквозь стиснутые зубы.
– Не называй меня «тупицей», тупица, – шепчу я в ответ.
Питер тяжело вздыхает, как будто очень мною недоволен. И я уже собираюсь огрызнуться, что это его вина, а не моя, когда мельком замечаю скользящую по коридору Женевьеву.
– Мне надо идти, – произношу я и убегаю в противоположном направлении.
– Постой, – окрикивает Питер.
Но я не останавливаюсь.
***
Я лежу на кровати, закрыв лицо подушкой, и вновь переживаю ужасный поцелуй-которого-не-было. Стараюсь заблокировать это чертово воспоминание, но оно продолжает всплывать снова и снова.
Застонав, кладу руку на лоб. Не думаю, что смогу это сделать. Это все так… ну, эти поцелуи, потные ладони, все смотрят… Это все слишком.
Просто скажу ему, что передумала и не желаю больше этого делать. Все. Точка. Блин, у меня нет его телефона, а сообщать нечто подобное по электронке не хочется. Придется пойти к нему домой. Это не далеко; я все еще помню дорогу.
Я сбегаю вниз по лестнице, мимо Китти, которая пытается удержать тарелку с печеньем «Орео» и стакан молока на подносе.
– Я позаимствую твой велосипед! – кричу я на лету. – Скоро вернусь!
– Тебе же лучше, если с ним ничего не случится! – кричит в ответ Китти.
Хватаю ее шлем и велосипед и мчусь со двора, крутя педалями так быстро, как только могу. Коленки слегка врезаются в грудь, но я не намного выше Китти, поэтому все не так уж и плохо. Питер живет в двух районах от меня, и мне понадобится меньше двадцати минут, чтобы туда добраться.
Когда же я подъезжаю, то не вижу ни одной машины около дома. Питера нет. Внутри меня все обрывается. И что теперь делать? Сидеть и поджидать его на крыльце, как какой-то сталкер? А что, если его мама вернется домой первой?
Сняв шлем, присаживаюсь на минуточку, чтобы передохнуть. Волосы после поездки влажные от пота, да и сама я вымоталась. Пытаюсь расчесать волосы пальцами, но безрезультатно.
Пока размышляю, написать ли Крис и узнать, могла бы она приехать за мной, слышу, по улице с ревом едет автомобиль Питера, въезжая на подъездную дорожку. От неожиданности роняю телефон и наклоняюсь, чтобы его поднять.
Питер выходит из машины и вопросительно приподнимает бровь.
– Посмотрите-ка кто здесь. Моя обожаемая подружка!