Всем спокойной ночи
Шрифт:
— Спокойно, спокойно, — сказал он, прислоняя коляску к мусорному контейнеру и роясь в кармане. Сердце у меня замерло, когда я увидела пистолет.
— Давай сумку!
Я отцепила Софи от своих ног, прижала ее к себе, наклонилась и вытащила мешок для памперсов из нижней сетки коляски.
— Нет, твою сумочку!
— У меня ее нет. Я не ношу с собой сумочку. Я просто бросаю кошелек в мешок для памперсов.
Я сунула ему мешок, чувствуя головокружение и тошноту.
— Пожалуйста, не делайте ничего плохого моим детям.
Он вывалил содержимое
— Драгоценности!
Я протянула часы и браслет и попыталась стащить обручальное кольцо, заставляя себя смотреть на него, на его лицо, его тело. Это был бледный белый парень с грязными светлыми волосами, ростом около метра шестидесяти и весом приблизительно семьдесят килограммов. Одет он был в полинялые джинсы и кожаную куртку.
— А теперь давай мне коляску.
— Что?
Он свирепо взглянул на меня.
— Вытаскивай оттуда своих щенков и давай мне коляску.
— Стой спокойно, — прошептала я Софи. Она снова уцепилась за мои ноги. Я резко наклонилась, трясущимися руками отстегнула мальчиков, все еще не в силах поверить, что все это происходит в действительности.
Я взяла детей на руки. Вор нажал красную кнопку под ручкой коляски. Ничего не произошло. Он уставился на инструкцию, напечатанную на ручках из пенопласта.
— Здесь сказано: «Легко складывается одной рукой».
— Ну да, в принципе…
Он снова нажал кнопку и покачал коляску. Ничего. Он пнул подвеску.
— Нет, не так, — произнесла я, стараясь распределить поудобнее килограммов тридцать живого веса у себя на руках.
— Нет, мамочка, нет, — зарыдала Софи, когда ножка Джека задела ее плечико. — Не надо детку трогать!
— Нужно нажать кнопку и одновременно поднять эту нижнюю перекладину.
— Эту? — уточнил грабитель, показывая своим пистолетом на одну из перекрестных перекладин.
— Нет, нет, вон там, внизу, — показала я подбородком. В это трудно поверить, но Сэм и Джек все еще спали, а Софи, по-моему, поняла, что происходит.
— Мамочка, а зачем дядя берет коляску?
— Она ему нужна, — ответила я, поправляя мальчишек на руках.
Софи так громко и пронзительно завопила, что бабушка могла бы ею гордиться.
— Страшила!
«Черт! Глава сорок третья! — подумала я. — В которой меня продают в рабство, и Софи остается безутешной!»
— Извините! Сэр?!
— Страшила! — орала Софи так, что оба мальчика открыли глаза, посмотрели на сестричку и начали плакать.
Грабитель наконец ухитрился сложить коляску и вскинул ее на плечо.
— Могу я достать из корзины игрушку моей дочери?
— Купи ей другую, богатая сука!
— Страшила особенный! — прорыдала Софи.
— Страшила особенный, — повторила я. — Второго такого не купишь.
Он вздохнул и остановился. Я шагнула к нему, причем Софи все еще висела у меня на ноге, высвободила руку и порылась в корзине под сложенной коляской. Пакет сока,
— Страшила!
Наконец я отыскала куклу и протянула ее дочери. Она сунула большой палец в рот и вцепилась в куклу, свирепо глядя на грабителя. Приподняв бровь, он посмотрел на нас четверых.
— Еще что-нибудь?
Я прислонилась к мусорному контейнеру.
— Нет, — сказала я, наблюдая, как из моей жизни навсегда исчезает моя четырехсотдолларовая коляска, сделанная в Германии. — Нет, это все.
«Богатая сука», — думала я, вздыхая. Я запихала, что смогла, в мешок для памперсов, дотащила детей до улицы, остановила такси и позвонила мужу.
В три часа Бен забрал нас из полицейского участка. Лоб его был нахмурен, губы крепко сжаты, а взгляд полон ярости.
— Хватит с меня! — воскликнул он. — Хватит с нас города. Мы уезжаем, как только я смогу вытащить нас отсюда.
Я открыла рот, чтобы запротестовать, но оказалось, что я так слаба, что не нашла ясных и доходчивых аргументов в пользу того, чтобы остаться.
В четыре часа Бен уже висел на телефоне, общаясь с агентами по продаже недвижимости. На следующей неделе он выставил на продажу нашу квартиру, а вскоре торжественно ввел меня в наш собственный дом и вручил мне ключи. Прощай, Нью-Йорк, здравствуй, тошнотворный Коннектикут!
Еще до нашего переезда я ловила себя на том, что предаюсь грезам, как могла бы сложиться моя жизнь. А если бы я понастойчивее повела себя с Эваном? А если бы ухватилась за большую любовь вместо того, чтобы довольствоваться человеком, который мне просто нравился?
Какой смысл размышлять об этом, думала я на следующее утро, силком вытаскивая себя из постели, потому что дети со скандалом требовали блинчиков, а муж со скандалом требовал чистую рубашку. Если бы не было Бена, не было бы и детей, а я не могла представить жизни без них.
И все же, раздавая тарелки и чистые рубашки, я не удержалась от мыслей, что могло бы случиться, если бы компьютер «Бритиш Эйрлайнс», который выдал мне место в самолете, посадил меня на ряд ближе или на ряд дальше, или если бы я уехала лечить свое разбитое сердце в Париж или в Майами-Бич вместо Лондона, или если бы я нацепила свою маску для сна минутой раньше, и Бен никогда бы не увидел мое лицо.
Глава 22
Мэрия Апчерча, согласно доске, установленной на глыбе гранита перед зданием, была построена в 1984 году. Но строители, безусловно, отнеслись к колониальной истории городка со всей серьезностью: вместо аудиторных стульев с поднимающимися мягкими сиденьями и подлокотниками в помещении с высоким потолком стояли деревянные скамьи с высокими спинками, которыми мог бы гордиться любой пуританин, ненавидящий роскошь, и которые, судя по тому, как ерзали и вертелись на них присутствующие, были узковаты для современных седалищ. Кстати, места для того, чтобы втиснуть мою задницу, уже не осталось.