Всем спокойной ночи
Шрифт:
— Тебе следует быть осторожнее с этими светильниками, — прошептала Сьюки Сазерленд, хватая меня за руку. — Я слышала, из-за них может начаться пожар.
За окнами, покрытыми морозными узорами, окаймляя нашу подъездную дорожку изогнутой линией света, сияли теплым оранжевым золотом светильники с бумажными абажурами. Мы с детьми расставили их днем.
Синоптики обещали холод и снежные шквалы совсем не по сезону. Я выглянула из окна и увидела несколько больших жирных снежинок, лениво опускавшихся на землю.
— Все выглядит просто замечательно, —
Он очень обрадовался, когда я согласилась устроить вечеринку. Помимо возможности списать налоги, он, как мне показалось, видел в этом возможность обелить себя перед местным обществом после провала праздника по случаю дня рождения мальчиков.
Дверной колокольчик звенел, двери открывались и закрывались. И вот, наконец, держа в руках шляпу, появился не такой уж и веселый вдовец, закутанный в шарф, с которого капал таявший снег.
— Филипп! — воскликнула я. — Рада, что вы пришли!
— Спасибо за приглашение.
Его светлые волосы были зачесаны от висков на затылок, и от него пахло сандаловым деревом и лаймом. Я протянула руки, чтобы взять у него темно-синее шерстяное пальто, а его взгляд опустился от лица к груди — в этом топике, я поняла, вырез был устрашающе глубоким — и остался там.
— Как поживаете? — улыбнулась я.
Он пожал плечами и произнес:
— Отправляю девочек на время во Флориду. У моих родителей там дом, и я думаю, что смена впечатлений…
Я кивнула, взяла его пальто и объяснила, где найти бар.
— Я бы хотела представить вам мою маму, — сказала я, поскольку у моего левого локтя возникла Рейна. — Филипп Кавано, Рейна Данхаузер.
Филипп развернулся так, что теперь уставился на ее грудь вместо моей и слегка поклонился.
— Та самая Рейна? — уточнил он.
Мать похлопала фальшивыми ресницами и протяжно пропела: «Хэл-лоу…»
— Польщен, — ответствовал Филипп, склоняясь над ее рукой, словно собирался поцеловать ее. — Для меня быть представленным вам большая честь.
Моя мать жеманно улыбнулась и, казалось, не замечала, что поклон Филиппа обеспечил ему великолепный обзор ее декольте, и он этой возможностью пользовался.
Надо отдать Рейне должное: даже в пятьдесят семь лет на лбу у нее не было морщин (благодаря регулярным инъекциям овечьих эмбрионов, плюс ботокс или коллаген), губы полные, кожа цвета слоновой кости безукоризненная и туго натянута на широких скулах и высоком лбу. Волосы, выкрашенные в черный цвет, казались лакированными.
Она выглядела на сорок пять, и ни днем больше. Вероятно, так же она будет выглядеть, пока не умрет — очень может быть, что на сцене.
— Что принести вам выпить? — улыбнулся ей Филипп и повернулся к бару.
Как только он удалился за пределы слышимости, Рейна схватила меня за плечи.
— Ты видела этого мужчину? — требовательно спросила она. — Ты его видела?
Я высвободилась.
— Он муж Китти Кавано.
— Погибшей женщины? — выдохнула Рейна, рука ее с алыми ногтями порхала над бархатистым обширным пространством декольте.
Я не могла угадать,
— Погибшей женщины, — подтвердила я. — И не очень-то увлекайся. Он источает очарование, как слизень…
Мать поджала губы.
— А мне показалось, он приятный человек.
Я кивнула, извинилась и удалилась, думая, что моя мать сочла бы очаровательным и Джеффри Дамера. [33] Если бы он купил ее последний CD.
Джейни стояла в гостиной, прислонившись к камину, и болтала с Филиппом. Одна рука небрежно покоилась на каминной полке. Когда я посмотрела в ту сторону, он приподнял ее локон, держа его между пальцами, и они оба рассмеялись.
33
Серийный убийца.
Я заметила, как мускулы на икрах Лекси Хагенхольдт напряглись и сократились. Наша Лекси найдет как потренировать мускулы, даже сидя на месте.
В восемь тридцать я была готова поздравить себя с хорошо выполненной работой. Дом был полон, оба бармена заняты, официанты сновали в толпе с подносами, полными закусок.
И соседи, и политики вроде бы нашли общий язык, невзирая на то что все политики были демократами, а наши соседи, по моему мнению, таковыми не являлись.
В восемь пятнадцать торжественно вошли дети. Бен подхватил Сэма на левую руку, Джека — на правую и обходил гостей, уделяя мальчикам больше внимания, чем те видели от него за целый месяц. Софи попросила, чтобы ей налили газированную воду в бокал для шампанского, и отказалась возвращаться наверх.
— Здесь так весело! — заявила она, сидя на коленях у дедушки. Затем дочь откинула голову назад и хихикнула, явно подражая тете Джейни. Она даже обвязала ленты для волос вокруг щиколоток.
— Я знаю, милая, и все так рады видеть тебя, но уже поздно…
Софи отмахнулась от меня величественным жестом.
— Рейна говорит, что все самое интересное всегда происходит после десяти часов вечера.
— Ну, что ж, это интересная точка зрения, но твоя мамочка полагает, что половина девятого очень хорошее время для чистки зубов и подготовки ко сну.
— Ах, Кейт, ну пусть она останется еще немного, — вмешался мой папа.
Рядом с его стулом была лампа, и в ее свете я заметила, как поредели его волосы.
— Я подержу ее, а вы спокойно веселитесь, — сказал он, держа Софи на коленях.
Я вздохнула, проинформировала Грейси об изменениях в программе и отправилась общаться с гостями, прихлебывая красное вино из бокала, пробуя закуски с подносов, которые проносили мимо, наблюдая краем глаза за Дельфиной Долан и поджидая, когда она окажется в одиночестве. Правда, принимая во внимание ее наряд и то мужское внимание, которое он ей обеспечил, я не была уверена, что Дельфина окажется в одиночестве хотя бы на минуту.