Всемирная история: в 6 томах. Том 4: Мир в XVIII веке
Шрифт:
Помимо «литературной инквизиции» в Китае в этот период проходили кампании репрессий против «сектантов» (последователей китайских синкретических религий, чье учение обычно представляло собой синтез буддизма, даосизма и конфуцианства и часто имело эсхатологическую направленность), а также против христиан.
Усиление идеологического контроля в Китае в правление Цяньлуна включало в себя не только ужесточение цензуры, но и развитие ортодоксальных направлений традиционной науки. Следствием этого стало осуществление нового масштабного академического проекта, в ходе реализации которого в императорской библиотеке было создано «Сы ку цюань шу» (Полное собрание книг по четырем хранилищам), призванное вобрать в себя все ценные тексты, созданные в рамках китайской культуры за весь период ее развития. «Четырьмя хранилищами» были четыре раздела библиотеки (цзин, ши, цзы, цзи), включавшие, соответственно, конфуцианские канонические тексты, их исследования
Император, считавший себя знатоком и покровителем традиционной словесности и философии, продолжал в этой области политику своего деда Канси. Сочетая сбор классических текстов и «литературную инквизицию», он также в определенном смысле противопоставлял классицизм и академизм нонконформизму; кроме того, усилия власти по сохранению наследия китайской цивилизации должны были сделать неактуальным вопрос о «варварском» происхождении правящей династии.
Фактически реализация этого проекта началась в 1772 г., когда Цяньлун издал эдикт о сборе редких и неизвестных текстов. В следующем году была создана Палата по делам Полного собрания книг четырех хранилищ. Работа над формирующимся собранием шла с 1773 по 1782 год. К 1781 г. была готова первая копия «Сы ку цюань шу». Всего к работе с собранными материалами был привлечен 361 редактор, сам текст копировали 3826 переписчиков.
Вначале предполагалось, что готовящееся собрание будет размещено в четырех императорских дворцовых комплексах. Однако затем было решено изготовить еще три копии, размещенные позднее в городах Цзяннани (в Чжэньцзяне, Янчжоу и в Ханчжоу), где ими могли пользоваться местные шэньши. Еще одна копия находилась в Академии Ханьлинь в Пекине.
Все собрание книг в итоге включало около трех с половиной тысяч сочинений, которые в совокупности состояли из более чем 36 тыс. томов. Общий объем одного экземпляра собрания составлял 2,3 млн страниц. Кроме того, часть представленных книг не была скопирована и не вошла в «Сы ку цюань шу», но сведения о них, наряду с информацией о книгах, включенных в свод, содержались в подготовленном тогда же гигантском библиографическом справочнике, где было учтено более 10 тыс. произведений.
В целом благодаря мощному государственному финансированию и привлечению квалифицированных специалистов в короткие сроки был собран огромный корпус текстов. Однако теми же причинами объясняется и ряд недостатков этого предприятия. Большие масштабы и короткие сроки подготовки «Сы ку цюань шу» привели к появлению многочисленных пропусков и ошибок; осуществление проекта под руководством конфуцианских ортодоксов способствовало тому, что в собрание не попали сочинения, казавшиеся им неважными (например, работы по естественнонаучным дисциплинам); в условиях жесткого государственного контроля туда также не были включены тексты, которые могли показаться неортодоксальными, причем часть таких книг в тот же период была уничтожена, а в некоторые публикуемые тексты по идеологическим мотивам вносилась цензурная правка. В последующие годы «Сы ку цюань шу» стало своего рода основой для дальнейшей работы с китайским классическим наследием.
В этот период формируется не только огромное книжное собрание императорской библиотеки; значительно увеличивается и коллекция предметов искусства в императорском дворце. Некоторыми исследователями, правда, ставился под сомнение художественный вкус и эрудированность императора: его обыкновение украшать свитки старых мастеров громоздкими печатями коллекционера вызывало нарекания ценителей китайского искусства, а некоторые экспонаты его коллекции впоследствии признавались подделками. В период правления Цяньлуна также наибольшего расцвета достигли императорские ремесленные мастерские, где производились изделия из фарфора, нефрита, лака и эмали.
Известно также, что сам император гордился своим вкладом в приумножение и сохранение китайской культуры. Формально он считается автором 43 тыс. стихотворных и более тысячи прозаических произведений (скорее всего, часть этого удивительно обширного литературного наследия все же принадлежала кисти его секретарей).
Но развитие культуры в Китае продолжалось и в условиях господства казенного официоза. XVIII век дал китайской литературе романы «Неофициальная история конфуцианцев» У Цзинцзы (напечатан в конце 70-х годов XVIII в.) и «Сон в Красном тереме» Цао Сюэциня (опубликован впервые в 1791 г., уже после смерти автора). К концу XVIII в. относят и становление новой театральной формы, впоследствии получившей название «пекинской оперы».
Относительно небольшие масштабы распространения инакомыслия в правление Цяньлуна отчасти связаны с тем, что экономическая ситуация в империи тогда была относительно стабильной, хотя в ней уже нарастало внутреннее напряжение, резко усилившееся
Экономика Китая в этот период, очевидно, представляла собой одну из наиболее крупных в мире, а возможно и крупнейшую. Регионы Китая были связаны между собой сложной сетью торговых отношений. К 1786 г. примерно 45 % населения проживало в местностях с избытком зерна, а 47 % — там, где его не хватало, и огромные массы зерна перетекали из региона в регион. Дефицит зерна испытывали прежде всего густонаселенные провинции Восточного Китая, где располагались крупные города и где многие территории уже были переориентированы на производство технических культур. В Китае была весьма развита и местная торговля. В стране имелось примерно 20 тыс. поселков, имевших рынки (вдвое больше, чем в предшествующий минский период), однако и в этих условиях три четверти (или даже больше) того, что, например, в 1780 г. производила деревня, перераспределялось в рамках натуральной экономики, и только остальное шло на рынок. В городах к началу XIX в. по некоторым подсчетам жило лишь 6–7% населения.
В эти же годы по стране перемещались и огромные человеческие потоки. Население Китая за XVIII в., как уже говорилось, по меньшей мере удвоилось. Его рост привел к тому, что часть сельских жителей не имела достаточно земли, чтобы получить необходимое количество продовольствия для пропитания. В этот период были освоены неудобья (например, склоны холмов), распространились новые культуры, пришедшие еще в XVI–XVII вв. из Америки (батат, кукуруза, подсолнечник, арахис, томаты), которые можно было выращивать там, где не произрастали культуры традиционные. Однако изменить ситуацию в целом не удалось, и миллионы крестьян из Центрального и Восточного Китая устремлялись на юго-запад и запад империи, где проблема дефицита земли не стояла так остро. Многим из них удавалось обосноваться там и жить в относительно неплохих условиях, однако значительная часть переселенцев, особенно в последнюю четверть XVIII в., была вынуждена наниматься на низко оплачиваемые работы, переходить с места на место, распахивая малоплодородные земли и т. д. В целом по стране рост объема освоенных земель заметно отставал от роста численности населения. В конце XVIII в. также нарастает эмиграция китайцев из приморских провинций юга империи в Юго-Восточной Азии, причем на Калимантане они даже основали самоуправляемые общины, часть из которых по сути представляли собой небольшие государства с выборными властями.
Свидетельства современников об этом времени весьма противоречивы. С одной стороны, известно, что это был период, когда возникали огромные состояния, с другой — источники полны сведений об увеличении масс безземельных крестьян, об усиливавшемся разорении солдат и офицеров знаменных войск, а также о бедности части конфуцианских книжников.
Все эти явления имели свои причины. Так, система обеспечения знаменных, созданная в начале периода маньчжурского господства, к тому времени уже не работала. В соответствии с ней знаменный, служивший в городе, получал небольшое жалование и рисовый паек, но при этом ему предоставлялись земля и дом. В условиях, когда гарнизоны оказались встроенными в мир китайских городов, с изобилием постепенно дорожавших товаров и развлечений, значительная часть солдат и офицеров не могли свести концы с концами и постепенно лишились земель и домов, а также накопили большие долги. Неоднократные попытки властей выкупить заложенные или проданные земли (при Цяньлуне они происходили в 1739, 1746 и 1757 гг.), а также попытки переселить часть знаменных из Пекина в Маньчжурию и вернуть бывших горожан к земледелию особых результатов не дали. Кроме того, с 1758 г. фактически была легализована торговля землей между знаменными, приписанными к разным «знаменам», что также способствовало их дальнейшему социальному расслоению. На их положении сказалось и то обстоятельство, что численность знаменных, как и всего населения империи, за предшествующие десятилетия существенно возросла. Бедняки в этот период появились даже среди ставших весьма многочисленными родственников императора.
Бедность части шэньши также имела свои причины. Количество чиновничьих должностей в стране значительно уступало численности этого сословия. Шэньши обычно мог претендовать на получение чиновничьей должности низового уровня после сдачи экзамена на вторую степень цзюйжэнъ (из имевших первую степень шэньюань служили немногие). Низшим звеном службы был уезд, где имелось несколько чиновничьих должностей, однако каждые три года степень цзюйжэнь на экзаменах получали примерно столько же человек, сколько во всем Китае насчитывалось уездов, и порой назначения на должность обладателям этой степени приходилось ждать десятилетиями. Гарантировала получение места только степень цзиньши, которую получали цзюйжэни, успешно сдавшие экзамены в столице, однако таких было немного. В целом китайская система государственной службы не была адаптирована к реальной ситуации в стране, а возможность кардинальных реформ в этой сфере властями не рассматривалась.