Всемирная история. Российская империя

Галушко Кирилл Юрьевич

Термин «Киевская Русь» возник конъюнктурно – как обоснование того, что Русь потом, на этапе перехода к «собиранию русских земель», стала «Московской». Но «Московской Руси» быть не может, поскольку Русь находилась в очень конкретном месте – в Киеве, а если уж не в Киеве – то в Среднем Поднепровье, а если не в нем, то в Южной Руси. И нигде больше! После 2014 г. ситуация несколько изменилась, поскольку российская агрессия против Украины с опорой на «исторические аргументы» заставила весьма оживить термин «Киевская Русь». Как символ того, что Русь – это современная Украина, с чем, видимо, трудно спорить – как минимум относительно первых пятисот лет истории Руси. А дальше брендовое название стали растягивать.

Это один из болезненных аспектов прений российских и украинских историков по поводу того, кому принадлежит наследие Киевской Руси. Украинцы считают, что им, поскольку Русь – одна, и никуда не переезжала (Киев,

вроде, тоже пока на месте). Россияне – что после упадка Киева в результате монгольского нашествия невыполненная ранее миссия «воссоединения древнерусских земель» была исполнена Москвой. Хотя собственно руськие земли были уже в XIV в. вполне успешно воссоединены Литвой. И литовско-руськое государство осуществило это объединение в основном мирным путем, а не в результате продолжительных войн – как Москва. И когда к 1654 г. Московское государство «добралось» наконец до исконной Руси, оказалось, что там давно жили какие-то люди со своим мнением о том, где находится Русь.

И Богдан Хмельницкий позволял себе именоваться «единовладец и самодержец руський», «князь киевский и руський». Он-то думал (видимо, по наивности!), что владения Войска Запорожского, включавшие тогда Среднее Поднепровье, и есть та Русь, «единовладцем» которой он в то время действительно являлся. Он даже начал сам собирать руськие земли, очевидно, претендуя на Беларусь. Но куда ж «русские»-то с Руси подевались?

Однако, чтобы меня не заподозрили в русофобии (не относительно Руси, а относительно русских), приведу цитату из монографии вполне корректного российского советского автора – В. А. Кучкина [5] :

5

В. А. Кучкин. Формирование государственной территории Северо-Восточной Руси в Х – XIV вв. – М.: Наука, 1984.

«Хотя термин “древнерусский Северо-Восток” и тождественный ему термин “Северо-Восточная Русь” употребляются в литературе по истории нашей страны уже много десятков лет, географически они до сих пор точно не определены. Обычно под Северо-Восточной Русью понимают территорию Волго-Окского междуречья. Такое понимание правильно для древнейшего периода, но тогда к этому району не прилагалось понятие “Русь”. Последнее вошло в употребление только после монголо-татарского завоевания. […] А к тому времени государственная территория здесь вышла далеко за пределы Волго-Окского междуречья. Следовательно, под термином “Северо-Восточная Русь” в разные периоды должны пониматься различные, хотя и частично совпадающие по территории географические регионы. Характерной чертой этих регионов была их принадлежность одной определенной династии древнерусских князей, именно Юрию Долгорукому и его потомкам. Поэтому под “Северо-Восточной Русью” следует понимать ту конкретную сравнительно компактную территорию с центром в Волго-Окском междуречье, которой владели в определенные хронологические периоды Юрий Долгорукий или его потомство».

И еще, из более свежего, из монографии «Западные окраины Российской империи» [6] :

«О терминах.

В источниках X – ХІІІ вв. Русью именовали территории Среднего Приднепровья, а позднее – православные земли, входившие в состав Речи Посполитой. Исторически этот термин охватывал территории современной Украины и Белоруссии, за исключением Буковины, Закарпатья, Крыма и причерноморского побережья междуречья Днестра и Дуная. В отношении этих земель Константинопольский патриархат в первой половине XIV в. впервые стал употреблять термин Micra Rosia (“Малая Русь”) для обозначения земель киевского церковного престола вплоть до вхождения Киевской митрополии в состав Московского патриархата в 1686 г., в отличие от Megale Rosia (“Великая Русь”) в отношении территорий, которые образовались после распада Киевской Руси, то есть Галицко-Волынского княжества, Владимиро-Суздальских земель и Новгородского княжества. Из официальных документов терминология проникла в церковную письменность. “Руським воеводством” в составе Польской Короны называли только Галицко-Волынское княжество (с начала XV в.). Топоним “Украина” вошел в обиход лишь в конце XVII в. для обозначения земель Киевского и Брацлавского воеводств. Помимо терминов “русинские” и “руськие”, для территорий современной Беларуси в период XIV–XVII вв. было также характерно употребление самоназвания “литвины”, исторически обусловленного вхождением этих территорий в состав Великого княжества Литовского. Дабы не запутаться в дебрях исторических топонимов и самоназваний, наиболее корректным по отношению к XIII–XVII вв. будет употребление терминов “Русь” и “русинский”».

6

Западные

окраины Российской империи. / А. И. Миллер, М. Д. Долбилов и др. – М.: Новое литературное обозрение, 2007.

Как видим, вне официальных учебников российской истории (да и советских учебников тоже) далеко не все так просто и очевидно в вопросе, где же находится Русь. Следует отдать должное авторам последней цитируемой книги за смелый переход на корректную терминологию, ведь слово «руський» или «русинский» вместо «русский» и столь четкая локализация Руси вне Московского государства могут оказаться для российской читающей публики несколько неожиданными. Факты-то в основном давно известны, а вот с терминологией до сих пор проблемы. Будем надеяться, что вненаучных санкций это за собой не повлечет.

Заметим, что пятисотлетнее присвоение наследия Руси Московским государством/Россией не должно особо беспокоить украинцев, поскольку Киев пока на месте. Хочешь пользоваться своим наследием – пользуйся. Это более существенно беспокоит наших сограждан в другом смысле – государственно-правовом: вот была Русь, а на ее государственное наследие и традиции претендует Россия, поскольку она «воссоединяла русские земли». В этом смысле Украина выглядит не совсем естественно, поскольку связка Русь-Россия для тех же русских в обыденном восприятии очевидна. А это означает, что Киев – часть России. Что, собственно, легко усмотреть в некоторых российских учебных пособиях.

По поводу проблемы дележа Руси со свойственной ему иронией высказался киевский историк Алексей Толочко [7] , который может считаться в общественном восприятии и «украинским» и «пророссийским»:

«Киевская Русь умерла, не оставив завещания и не разобравшись с делами. Умерла, когда дела были в наихудшем состоянии, а имущество как раз описывали для конфискации. Добрые люди растянули то, что осталось, да и зажили себе, беспечально проматывая остатки когда-то значительных владений. Наследники появились позднее, с сомнительными бумагами и неясной степенью родства с покойным. Как всегда бывает в подобных случаях, выяснение прав превратилось в долгую тяжбу между претендентами. Хватало взаимных обвинений в самозванстве, апелляций к крови, земле, особой любви к покойному. Пока продолжался процесс, имение превратили в руины».

7

Толочко А. Киевская Русь и Малороссия в XIX веке. – К.: Laurus, 2012.

Об «Украйне»

Историческая справка

«Украинами» в Древней Руси назывались не окраины России или Польши, а боевые границы «Руськой земли»: Сульская оборонная линия (Переяславщина), Галицкое Понизье и Волынская украина (территория на запад от Бреста). Каждая территория считалась боевым кордоном Руськой земли.

Название «Украина» употребляется впервые в Киевской летописи под 1187 г., когда говорится о преждевременной смерти переяславльского князя Владимира Глебовича: «Плакашася по нем вси переяславци… О нем же Украйна много постона». Украинские авторы не любят упоминать, что Владимир Глебович был племянником Андрея Боголюбского, союзники которого жестоко обошлись с Киевом в 1169 г. Но князь был молодой и боевитый, крепко защищал Переяславльскую землю – часть исконной Руси, которая и производит теперь слово «Украина». Никто тогда не знал, что это станет новым названием Руси. А в то время просто «украиной» называлась сульская (вдоль реки Сула) оборонная линия. Но совершенно очевидно, что изначально слово «украина» начали употреблять именно древние украинцы-русины.

Двумя годами позже князь Ростислав прибыл «ко украйне и взя два городы Галичкыи». В 1213 г. вспоминается «Волынская Украина» и «вся Украйна». То есть понятие, подразумевающее «край», «окраину», применялось как к западным, так и к восточным частям Южной Руси. Нужно учитывать, что «центр» и «окраины» были недалеки друг от друга: от Киева, или Галича, или Переяслава до некоторых «окраин» было не более полусотни километров.

С XIV–XV вв. понятие «Украина» из просто «окраины» трансформируется по смыслу в «край», «краину» (на современном украинском языке «страну»). Уж больно велики были окраины. В XIV–XV вв. так называли Северщину и Переяславщину, в XVI в. – Нижнее Поднепровье, Подолье, Полесье, Холмщину, Закарпатье. Упоминаются такие земли, как «Украина Руськая» (вся Западная Украина). Нельзя утверждать, что все упоминания слова «Украина» касаются исключительно территории нынешней Украины, ведь окраин было много. Например, Новгород для Москвы был «немецкой украйной».