Всемирная выставка в Петербурге
Шрифт:
— О, прелестный мальчик! Очень ласковый. Очень добрый, порою ранимый... С ним было нетрудно! Знаете, он никогда не противоречил старшим! Может, не дошёл до того возраста...
— А внешность?
— Светлые волосы, голубые глаза... Честно говоря, в два года ещё трудно судить о том, насколько хорошим собою вырастет человек...
— Да, конечно. А рост? Может быть, вы припомните: был ли он крупным ребёнком или, быть может, напротив, ниже обычного в этом возрасте?
— О, он был довольно рослым! В царской семье все были высокими. Вспомнить хотя бы Государя Императора
— Да. Немного... Мисс Моррисон! Если ещё кто-либо примется выспрашивать у вас о приметах великого князя Михаила, то отвечайте, что тот был маленького роста, черноглазый, черноволосый, вспыльчивый, непослушный и непоседливый...
Англичанка округлила глаза. Кажется, она решила, что ослышалась, так что Николай Львович ещё раз повторил просьбу на её родном языке, присовокупив:
— Это поручение Государя!
— О!
— А как насчёт отметин, шрамов, родинок, ещё примет каких-нибудь? — Спросил Николай Львович. — Были таковые у Михаила?
— Не припомню. Впрочем, много лет прошло... Хотя, думаю, если бы были какие-то явные, я бы запомнила.
— Впредь, Елизавета Ионафановна, отвечайте и этот вопрос тоже с точностью до наоборот! Придумайте, пожалуйста, какую-нибудь примету, которую сложно подделать. След какой-нибудь травмы, болезни... К примеру... Пусть будет рябой!
— Но тогда все подумают, что я плохо смотрела за ребёнком! — Возмутилась англичанка.
— О, нет! Не подумают! Уверяю вас: головы всех лиц, заинтересованных в этом деле, будут в тот момент заняты совершенно другими вопросами!
— Значит, Серж хочет, чтобы я лжесвидетельствовала... — растерянно проговорила старуха, которую, видимо, уже нередко посещали мысли о душе и загробном мире.
— Просто маленькая хитрость ради безопасности России! — Сказал министр. — Господь знает, что вы с добрым умыслом! Так мы сможем отвернуть народ от самозванца и предотвратить в стране мятеж!
— О! Мятеж! — Повторила мисс Моррисон, отпив из чашки с изображением бравых сипаев на фоне бескрайних маковых полей. — Мятеж, это, конечно, очень дурно!
***
От старой царской няньки министр вышел в целом удовлетворённым. Кажется, она слишком сильно протестовала против, скажем так, немного искажённого изображения Михаила. Маразмом мисс Моррисон вроде ещё не страдает, так что, пожалуй, действительно сделает то, что от неё требуется. Ну а свидетельству той, что купала и пеленала самого великого князя, всяким Коржовым их приятелям-нигилистам противопоставить будет нечего. Низкий рост, чёрные волосы — и баста!
У Аничкова дворца Николая Львовича в этот раз ждала не какая-нибудь старомодная карета, а долгожданный бронепаромобиль. Хотелось бы, конечно, чтоб какой-нибудь Билибин расписал его сценами из древнерусской жизни, но это сделало бы выезд министра слишком приметным. Так что решили просто выкрасить машину в чёрный цвет и намалевать снаружи надпись: «Перевозка оспенных больных». Было
Ребёнка министр уже тоже сменил. С тем, маленьким, было уж слишком много мороки! Пришлось не продлевать срок его аренды, вернуть матери, а вместо этого взять нового, десятилетнего, которого по закону уже можно было оформить на работу как прислугу. Он хотя бы сидел тихо, пялился в окно (не будут же энэмы кидать бомбу в больного оспой ребёнка!) и мог быть использован для разных мелких поручений.
Ехать до квартиры на Фонтанке было близко, но и эти несколько минут Николай Львович не преминул использовать для дела — посмотреть папку с докладами, ожидавшую его в броневике.
Так, что тут?.. Закрыли газету... Закрыли журнал... Опечатана типография... Изъят шрифт... Редактор сослан... Наконец-то, заработали ребятки! Так, а тут что?..
«Помещица Курской губернии Семикопытова позвала к себе на именины нескольких земских учителей, работающих при учреждениях разных уездов. Предоставить список находившихся на сходке уряднику отказалась».
Возмутительно! Что ещё за политические сборища?! Совсем у проклятой интеллигенции совесть отшибло в преддверии выставки, что ли?! Неужели не знают, что земцам из разных учреждений строго-настрого запрещено собираться вместе?!
«Выявить и выслать», — коротко написал резолюцию Николай Львович и взялся за следующую бумагу.
«Гимназистка Матюшина пожаловалась на то, что в прошлом месяце студент Дормидонтов пригласил её на подозрительное сборище, имеющее место в меблированных комнатах на Лиговском проспекте. Присутствующие на сборище субъекты сначала читали стихи непристойного содержания, называя это «символизмом», а потом принялись вызывать духов разных известных умерших. Дух великого князя Михаила Александрович им не явился, причём это было истолковано в том смысле, что он жив. После участия в сборище Матюшина сделалась беременной».
Ну и молодёжь нынче пошла! Куда мир катится?! Был бы жив Государь Император Николай Павлович, так живо заставил бы этого Дормидонтова жениться! А потом бы в солдаты забрил. Хотя может в обратном порядке... Теперь-то не то уж...
«Сборище разогнать, участников допросить. До лекций в университетах не допускать вплоть до окончания расследования».
«На Пятой Рождественской улице улице снял квартиру некто назвавшийся мещанином Порфирием Ильичом Гогиным и похожий на сбежавшего Нечаева. Соседи сообщают, что там регулярно проходят собрания подозрительной публики, в том числе, курящих дам, девиц в штанах и субъектов, которые носят под студенческим мундиром крестьянскую поддёвку. Слышали, как из квартиры доносились слова «бомба» и «республика»».