Всемирный следопыт, 1928 № 08
Шрифт:
Много диковинных вещей увидел он здесь, каких сроду не видывал. Каждый раз, на его удивление, Степан серьезно говорил:
— Это тебе не Расея! Братские [36] ) места, известно… Здесь ухо востро держи. За каждым камешком смерть сторожит…
И верно. Давеча ехали по ладной дороге, лед в три четверти толщиной, а совсем было провалились, словно в ловушку.
Кузьма, вздрогнул. С моря вдруг донесся отдаленный гул, похожий на глухой стон. Потом послышались раскаты грома. Но это был не гром. Образовывались новые провалы и трещины.
36
«Братскими»
Утром поставили балаган по-настоящему, хорошенько укрепили его и отправились на разведку нерпы.
Хорошо было морозное свежее утро. Под весенним солнцем море сверкало ослепительной белизной. Снег во многих местах уже сошел, и лед покрылся, по местному выражению, «чиром». Он был так бел, что. глазам становилось больно.
Чтобы не выделяться на этом фоне и быть незаметными для подозрительного, пугливого хэпа [37] ), оба промышленника надели поверх тулупов белые коленкоровые балахоны и такие же шапки. Кроме того, захватили войлочные наколенники и маленькие саночки с белым парусом, на случай, если придется «скрадывать» хэпа и ползти по льду. Саночки с поставленным парусом служили бы им прикрытием.
37
Хэп (по-бурятски) — нерпа.
Белые костюмы промышленников сливались с блеском пустыни. Собака с радостным лаем понеслась вперед.
Отойдя с версту, старик услышал в лае собаки какие-то новые ноты: тявканье и повизгиванье.
— Пропарину нашла! — радостно заметил он и ускорил шаги.
Действительно, через несколько минут ходьбы они увидели на льду большое круглое отверстие. На незначительном расстоянии от него находилось еще пять штук поменьше.
Старик наклонился и почмокал губами:
— Ну и хитер же хэп!
И рассказал, что в этом году Байкал был покрыт необыкновенно толстой ледяной крышей, месяц назад достигавшей чуть не полутора метров. Но хэп продышал лед насквозь. В такие дыры зверь высовывается, чтобы захватить воздуху, и выбирается полежать на ледяной крыше под лучами весеннего солнца. Хитрый хэп начал «продувать» себе двери, едва Байкал покрылся льдом, а потом не давал отверстию сильно, замерзать: таким образом получилось это круглое окно.
— Большой хэп! — сказал старик. — Такого прометом не возьмешь.
Он поставил около продушины веху, чтобы легче было вечером отыскивать ее. И оба отправились вслед за собакой дальше.
Километров пятнадцать пробродили они по льду, но не встретили больше ни одной пропарины. Придя вечером к балагану, старик захватил промет и с помощью Кузьмы поставил его у найденной продушины.
Промет представлял из себя сеть из конского волоса длиной около десяти метров и шириной в три метра. На расстоянии метров четырех от пропарины Степан вбил в лед кол, привязав к нему толстую веревку. К концу веревки около дыры была прикреплена самая сеть. Сеть он пропустил
Утром, торопливо позавтракав, промышленники пошли смотреть промет. В нем ничего не оказалось.
— Хитрый, старый — не идет! — выругался Степан.
Потом они снова отправились искать пропарины. И опять поиски их были безрезультатны. Старик стал угрюм и неразговорчив. Ворчал, что напали не на то место. На третий день нерповщики ушли уже километров за двадцать, но и на этот раз вернулись с пустыми руками.
— Верно сказывали, что зверь уплыл далече, — вздыхал дед. — Надо и нам перебираться. Тут стоять — только время терять!
Однако они искали на этом месте нерпу еще с неделю.
— Едем, — решил, наконец, и Кузьма, когда выяснилось, что поиски неудачны. — А то ни с чем вернемся. Весна нынче, дружная. Того гляди, море вскроется.
До вскрытия Байкала, конечно, им оставалось еще время, но беда заключалась в том, что у нерполовов вышли все припасы, которых они взяли немного в расчете на нерпичье мясо.
Дед не возражал, и через день они передвинулись дальше к востоку.
По каким-то непонятным для Кузьмы признакам старик определил в одном пункте, что здесь будет самое «правильное» место. И они расположились на новой стоянке.
На этот раз Степан угадал.
Километрах в пяти от балагана они заметили зверя. Степан пустил Кузьму приучаться. Охотник осмотрел ружье, присел на лед и пополз по направлению к хэпу, толкая перед собой, как учил старик, санки с белым парусом.
Хэп, иначе — нерпа, или байкальский тюлень, — чисто морское животное, и до сих пор еще не разрешена загадка: как мог он появиться в закрытом, не сообщающемся с океаном пресноводном Байкале? Редко встречающийся в юго-западной части моря, он во множестве водится в северо-восточной. Около Святого Носа, близ Ушканьих островов — его излюбленные места для выводки детенышей.
Живут хэпы обычно семьями от 3 до 8 штук и зимой держатся около пропарин или трещин. Весной самка приносит на льду щенят. На суше хэп очень неуклюж и передвигается с трудом. Но в воде он чрезвычайно проворен, превосходный пловец и с большим искусством ловит рыбу, которой питается. Реже можно встретить его летом. Иногда он попадается в сети вместе с рыбой.
Ранним утром вылезает зверь на скалы подышать свежим воздухом. Он пуглив и осторожен и при малейшей тревоге скрывается в воду.
Промысел за нерпой на Байкале — скорее охота, чем та массовая бойня тюленей, что происходит, например, на Каспийском море, когда промышленники окружают и убивают целые стада. Начинается промысел в апреле и кончается нередко в мае, со вскрытием Байкала. В удачные для промышленников годы добывали свыше тысячи штук нерп.
Нерпичье мясо часто едят сами промышленники. Жир идет на выделку кожи, изготовление разных мазей и освещение, а шкуры покупаются сибиряками на дохи.
Нерпичий промысел, существующий на Байкале издавна, до сих пор составляет одно из средств к жизни прибайкальского населения как бурятского, так и русского, служа добавлением к охоте за пушным зверем и рыболовству.
Толкая перед собой небольшим шестом саночки и прикрываясь парусом, Кузьма тихо подкрадывался к лежавшему на льду зверю.