Всемирный следопыт, 1928 № 09
Шрифт:
Тем временем за Лобановым таким же путем последовали постепенно все остальные — все в том же порядке: худощавый человек, Стручков, археолог.
Внизу последовательность шествия нарушил Стручков. Он не заметил, как огонек, мелькавший впереди него, свернул влево и двинулся по направлению к колбасному заводу.
Оглянувшись, он вздрогнул и бросился бежать во всю прыть своих длинных ног… Он увидел сразу три огонька! Один — под люком, где Иваницкий от радости, что найден выход из тупика, на время забыл о преследовании; другой огибал разветвление ходов и заворачивал
Стручкову положительно не везло. Пытаясь скрыться от людей, находившихся позади него, он лицом к лицу столкнулся с самым настоящим бандитом.
Как и полагается бандиту, этот человек имел на лице зловеще черную маску. В его обезображенных суставным ревматизмом руках Стручков увидел… оба ларца с кладом!..
Бандит приблизился к посеревшему от волнения Стручкову и задул его фонарь.
— Дурак! — прошептал он довольно миролюбиво. — Ведь за нами гонятся! А поймают — обоим каюк!..
Очевидно, этот разбойник был благодушно настроен оттого, что нашел ящики с кладом.
— Скорей бери один ларец! — продолжал бандит. — Оба я не донесу. А ты— парень здоровый. Еще сейчас чувствую, как ты меня свеклой угостил. Я, брат, времени не терял! Планчик-то я изучил и везде побывал. Вчера, когда я нашел клад и запрятал его подальше, у меня его тут же сперли. Ей-богу! Археологишко плюгавенький стибрил под самым твоим домом! И свеклы твои не помогли. Ты, небось, и не слыхал! Вчера мне не удалось у него ключи достать, а сегодня, как видишь, я и без ключей из рундука спер, пока вы там в верхних коридорах в бирюльки играли!..
Стручков, совсем одуревший от того, что клад его в третий раз настиг, да еще сделал его невольным сообщником преступления, почти не слушал топота разоткровенничавшегося бандита и послушно за ним шагал.
Вскоре бандит остановился:
— Здесь — двери. Я вот этим ходом налево выйду через твой дом. А ты живее беги вот сюда направо. Попадешь, минуя люк, в бондаревскую часовню, где студент живет. Да потарапливайся, пока он к себе не вернулся! Для дележа сойдемся через час в Кобыльем овраге…
С этими словами бандит открыл, одну против другой, две двери в стенах коридора…
Оба вошли. Двери закрылись…
Когда три огонька сошлись, наконец, в тупике — раздались одновременно три радостных возгласа.
— Товарищ Иваницкий! Как хорошо, что вы здесь! — воскликнул студент.
— Хорошо,
— И вы здесь, товарищ Лобанов! Отлично! — обрадовался археолог.
Затем, посмотрев на худощавого человека, спросил его:
— А вы откуда?
— Да, скажите, кто вы и куда вы шли? — спросил Лобанов.
— Я шел следом за вами, — сухо ответил худощавый и, повернувшись к Иваницкому, показал ему какое-то удостоверение.
— А, очень рад! — сказал Иваницкий. — Вы нам поможете.
— Кажется, должен быть и четвертый… Я шел за вами, товарищ Иваницкий, принимая вас за бандита, — сказал Лобанов, рассматривая фонарь археолога, — а может быть, я и в самом деле гнался за бандитом? Во всяком случае, я только что слышал, как кто-то убежал вот в этом направлении.
— Совершенно верно! — подтвердил Иваницкий. — Мне тоже показалось, что там мелькнул огонек. Сперва я думал, что иду за вами, товарищ Лобанов, хотя тот малый, пожалуй, был подлиннее вас.
— Не будем терять времени! — нетерпеливо проговорил худощавый. — Раз вы оба кого-то видели — идем по горячим следам!
Про себя он проворчал:
«А по-моему, мы с Иваницким уже нашли того, за кем ходили…»
Пока они шли по коридору, археолог еще раз рассказал о таинственном звуке шагов, о падавших через вентиляционные ходы вещах, о надоедливом стуке подземного сапожника.
— Вот я вам сейчас покажу вещи, которые прилетели в мою вентиляционную отдушину; они — в рундуке.
Иваницкий с худощавым ушли вперед, а Лобанов нагнулся, рассматривая что-то на полу.
— Украли! — закричал Иваницкий, подбежав к открытому рундуку. — Клад украли!..
Сухощавый выслушал Иваницкого, осмотрел рундук, то-и-дело оглядываясь на догонявшего их Лобанова.
— Где у вас вещи, что сыпались в отдушину? В этой коробочке? Давайте, они нам скоро пригодятся, — сказал он.
— Идите скорей назад! — крикнул Лобанов. — Я след нашел!
Все трое побежали назад. Лобанов остановился, освещая пол. На полу они увидели узенькую дорожку рассыпанного кем-то цемента.
— Есть! — радостно воскликнул худощавый, нащупав кольцо в стене.
Открыли дверь и пошли узким извивилистым коридором, поднимавшимся несколько в гору.
— Кто здесь мог итти с мешком цемента? — рассуждал Иваницкий. — Если это — вор, хотевший замуровать клад, то он должен быть необычайно сильным, чтобы тащить и оба ящика и цемент одновременно.
— Не обязательно одновременно, — сказал худощавый.
В конце коридора, открыв дверь, вышли к лестнице. Наверху лестницы лежал тюфяк, на котором валялся драный мешочек с цементом, почти пустой.
Очевидно, Стручков только здесь вспомнил про цемент и сбросил мешочек с пояса.
Лобанов, смущенный, остановился.
— Что за чорт! — сказал он. — Ведь я здесь живу…
Лобанов широким жестом радушного хозяина пригласил обоих гостей присесть на свой чурбачок.