Всходы ветра (Башня ярости - 2, Хроники Арции - 5)
Шрифт:
– Если вы рыцарь, вы мне поможете. Вы передадите Туанон мое письмо?
– Разумеется, я за этим и приехал.
– Жоселин его у вас отберет.
– Вот как?
– Выкрадет, когда вы будете спать или что-то в этом роде. Вы ведь путешествуете не один? Нет, я не стану ей писать. Вы передайте ей, что я ее люблю и помню. И что, если она хочет меня спасти, пусть поторопится. А теперь я выпью отраву, и вы сами увидите, что будет.
Роланд вытащил из кармана пузырек с золотистой жидкостью, быстро проглотил его содержимое, сунул склянку Базилю и наклонился над кустом масляники,
ЭСТЕЛЬ ОСКОРА
Отвоеванный у Лупе всадник был молод и хорош собой, несмотря на то что его облепили тина и жидкая грязь. Бедный конь принялся кататься по траве, стирая с себя болотную жижу, человеку было хуже. Я подмигнула Кэриуну гулять так гулять - и пустила в ход один из тех пустячков, благодаря которым эльфы кажутся волшебными видениями. Высушенный чужак оказался даже лучше, чем я думала. Смуглый, широкоплечий, с дерзкими карими глазами и темными, но не черными волосами, обстриженными в кружок, он явно не был таянцем, хотя такие черты в здешних краях не редкость. Вот будет мило, если я спасла фронтерского лазутчика.
Признаться, мне не улыбалось тащить спасенного к Стефану. Во-первых, выдавать врагам кого бы то ни было - подло, уж лучше, если нет другого выхода, убить, а во-вторых, "утопленник" видел вещи, про которые таянцам знать не обязательно. Лучше всего его расспросить и выставить во Фронтеру, и пусть Кэриун его проводит. Я прикидывала, с чего начать разговор, но парень заговорил сам. Он и вправду оказался фронтерцем не из простых и не из пугливых. Звали его Степаном, и был он сотником у самого господаря. Степан сразу сообразил, что я - ведьма, но это его не испугало. Нашу многообещающую беседу прервала Ванда. Оно и не удивительно: заорав на Лупе, я спугнула свое скромненькое заклятие, девчонка очнулась и прибежала на шум. Хорошо хоть она не видела, как я выуживала из болота тонущего всадника, зрелище было еще то.
Королевна с любопытством смотрела на нас троих, а Степан пожирал глазами королевну, и, будь я проклята, тут было чем любоваться! Ванда распустила волосы и надела венок из белой амаполы, а Тахена подарила ее глазам эльфийскую зелень. Это была красота нежного весеннего утра, предвещающая роскошный, бесконечно долгий день.
– Хто ты, дана?– в шепоте несостоявшегося утопленника слышалось благоговение.– Ты русалка лисова?
– Я Ванда Гардани, - важно ответило зеленоглазое чудо, - дочь короля Таяны Анджея, а кто ты?
– Степан...– хрипло выдохнул фронтерец, - сотник дана Тодора.
– Ты наш враг?– в голоске Ванды послышалось возмущение.
– Ни... Я не можу буты ворогом даны. Я ее слуга, ее раб. Як шо дана схочет, я вырву серце з грудей и витдам йий.
Я поняла, что Степан пропал, причем навсегда. Если Ванда пожелает, он бросит все и всех и пойдет за ней, забыв
– Мне не нужно твое сердце, - улыбнулась королевна.
А из девчонки выйдет толк! Знает, как посмотреть! Я думала, у таянских рыцарей в запасе два года спокойной жизни, я ошиблась. Осенью Ванда соберет первый урожай.
– А що хоче дана?– поэты в один голос утверждают, что любовь делает человека красивее, и ведь не врут! Степан и так был парнем хоть куда, а сейчас и вовсе превратился в сказочного красавца, но моя даненка не повела и бровью.
– Я хочу, чтоб вы нам не мешали, - обнаружила государственный ум принцесса из дома Гардани, - и чтоб вы не пугались с арцийским ублюдком.
Как ни странно, Степан все понял.
– Господари Тодар погнав, як тих псов всих, хто порушив клятву и перекинувся до нового арцийского круля...
– Разве они вернулись?
Каюсь, мне ужасно захотелось подразнить Кэриуна.
– Трохи больше за четыре сотни. З ными нихто й знаться не хоче. Правду казаты, Жись завжды гадом й зрадныком був. Не треба було йому довиряты, у нас, як вин в Арцию пишов, нихто не плакав. Нам до арцийцив дила нема, де они, а де - мы, но Жись своей зрадой розбудыв давне лыхо. Нихто з наших тепер ныколы тому арцийцу допомагаты не буде.
Похоже, Кэриун с Прашинко знали, что делали. Фронтерцы из игры выпали, это радует. Я глянула на розовеющее небо, пора было возвращаться. С одной стороны, не мешало б прихватить сотника с собой, с другой, кто его знает, как поведут себя таянцы при виде старого врага, тем паче, если тот распетушится, а Степан распетушится.
– Как ты оказался здесь? Заблудился?
Если б заблудился! Лупе играла наверняка, она заставила коня, предав и всадника, и самого себя, сойти с тракта и понестись в болото. Фронтерцу повезло, что хозяйка решила вырастить свои цветы здесь, а не на другом конце топей, где его б никто не услышал.
– Возвращайся в Таяну, Степан. Наш друг тебя переведет через болота, и старайся держаться подальше от Тахены, особенно ночами.
– А що скаже даненка?– он не хотел уходить, мучительно не хотел.
– Возвращайся к Тодору, - приказала Ванда без всякой жалости.
– Я не зможу житы без даненки.
Я решила вмешаться.
– Приезжай с миром в Высокий Замок, Таяна и Фронтера в Войне Оленя стояли рядом, пора об этом вспомнить.
– Да, - подхватила королевна, - приезжай, если тебе будет, что сказать.
Кэриун взял под уздцы фыркнувшего коня, красавец-сотник в последний раз взглянул на Ванду. Мне было его жаль, но если фронтерец и впрямь влюблен, то сумеет достучаться до своего Тодора.
– Вы еще встретитесь, - сказала я, когда Степан и Кэриун скрылись из виду, - он пройдет огонь и воду, чтобы увидеть тебя еще раз.
– Пусть проходит, - Ванда пожала плечиками, - мне не жалко.
– Неужели он тебе не понравился? Он ведь красив, да и воин, судя по всему, отменный.
– До дана Шандера ему, как зайцу до коня. Лучше его нет и не будет!