Всходы Власти
Шрифт:
Выражение лица молодой девушки, которую притащил немертвый помощник моего слуги, было незабываемым.
Так много эмоций смешалось там: ужас, неверие, осознание, ещё больший ужас.
Она была красива. Симпатичная брюнетка лет двадцати с маленьким, тонким носом и большими глазами. Не знаю, за что судья послал её на рудники, но, вероятно, не для работы на шахтах, а для простой женской работы: готовить и убирать.
Кроваво-красные символы, что украшали пол, потолок, и все стены, и надетая на меня корона, похоже, окончательно убили в ней любую надежду на спасение. Она даже не сказала
Я раздражённо поморщился. Слёзы падали на символы грядущего ритуала и портили их.
Пришлось надеть на глаза жертвы повязку и обновить символы.
— Тебе стоит гордиться. — хмыкнул я. — Не каждый день я провожу что-то подобное. Вполне возможно, с твоей помощью мне удастся открыть новое направление в искусстве смерти.
Девушка лишь всхлипнула, сжавшись в комок.
Я жестом велел умертвию Улоса выйти и притворить за собой дверь. Зал погрузился в полный мрак.
Можно было бы зажечь факелы, но я решил, что в этот раз ничто не должно нарушать чистоту эксперимента. Даже в абсолютном мраке этого зала я ориентировался идеально, нутром чувствую каждую частицу сложнейшего, многоступенчатого ритуального проклятия, что мне сейчас надлежало привести в действие.
Вздохнув и собравшись с силами, я направил обе руки на девушку. Антрацитово-чёрные молнии со странным свечением словно разрезали мрак каменного зала, отбрасывая отблески на исписанные зловещими символами стены.
Жертва страшно закричала, выгибаясь дугой.
Я продолжал, стиснув зубы, всеми силам вкладывая в цель приказ: стань сильнее. Больше силы. Больше мышц. Порви верёвки. Освободись от боли. Только сила спасёт тебя… Стань сильнее…
Молния смерти — сложный приём даже для мастера. Мне пришлось почти вывернуть себя наизнанку, создав не одну-единственную атаку, а целый их непрерывный поток, но не для того, чтобы убить жертву, нет, лишь для того, что на миг создать в её теле каверну в самом мироздания, заставляя его законы отступить: пусть и лишь на краткие секунды. И именно молнии в этот раз служили ключом-активатором ритуала, создавая для его работы нужные условия.
И даже я не смог удерживать подобное долго. Спустя с десяток секунд верёвки лопнули, и я поспешно опустил дрожащие от напряжения руки, утирая закапавшую из носа кровь. Свечение погасло, но я чувствовал, как обращаются в прах кровавые символы сработавшего ритуала.
На месте жертвы не ощущалось ничего.
Я молча подошёл к двери и вернулся уже с факелом, рассматривая получившийся результат.
Некогда красивая женщина выглядела скверно. Страшно деформированное, раздувшееся тело. Искажённое в гримасе боли почерневшее лицо с глазами навыкате и вставшие дыбом волосы. Интересно отчего, ведь электричества как такового в молниях смерти не было… Это было лишь красивое название.
Кровь, которой были нарисованы символы, словно выгорела, обратившись в прах. Но на её месте остались те же самые знаки, словно выгравированные кислотой в камне ритуального зала.
И я всё ещё чувствовал в них силу…
Девушка была мертва, однозначно. И я не чувствовал в ней силы смерти. Словно столкнувшись с жизнью, те взаимно выжгли друг друга, не образуя даже рассеивания.
Чего, вообще-то, не
Количества жизни, что есть в одной молодой девушке, совершенно недостаточно для того, чтобы противостоять тому потоку мощи, что я обрушил на неё. Другой вопрос, что весь он был сфокусирован именно так, чтобы не убить её… Разве что частично.
Как же так вышло?
Я задумчиво провёл руками по верёвкам, часть из которых лопнула. А затем прикинул масштабы деформации, которой подверглось тело девушки. Выглядело внушительно, но всё же…
Нет, верёвки достаточно гибкие, и подобного разрастания плоти недостаточно, чтобы порвать их! Выходит, она сделала это сама?
Можно было предположить, что это были предсмертные конвульсии от боли. Но это была не первая пленница, которая корчилась от боли, пока я проводил над ней эксперименты. И всем остальным не хватало силы порвать крепкие верёвки, что использовали в Ганатре в морском деле.
Это был успех. Ритуал сработал. Пусть на краткий миг, но мне всё же удалось задуманное. Она стала сильнее, а значит, я сумел изменить живое существо, причём именно так, как хотелось.
Осталось только научиться делать это так, чтобы не убить их в процессе. Но это дело техники и времени.
Я решительно вышел из ритуального зала и направился в лабораторию, засев за новые расчёты.
Мне понадобится больше жертв.
Интерлюдия
Под большим, каменным куполом с открытым верхом, на пожухлой и старой траве, вокруг гигантского костра расположилось множество шаманов.
Все они выглядели по-разному: кто-то в шкурах, а кто-то в обычной одежде, некоторые имели посохи, а иные — другое оружие.
Впрочем, часть из тех, что помоложе, обходились и ножами. Некоторые имели краску на лице, а старики часто заплетали волосы в причудливые причёски.
Их всех объединяло две вещи: они сидели вокруг костра, и все как один не были людьми. Они напоминали людей лишь отдалённо: каждый из шаманов имел серую кожу и рост не меньше трёх метров. Всего один, седовласый старый шаман с косичками и пронзительными глазами цвета синего льда стоял, вытянув руки к огню.
— Ты рассказал очень интересную историю, Исгерд. — внимательно посмотрел на седовласого верховный шаман. — И ещё более интересное предложение.
Глава собранного совета был совсем древним, лысым гигантом с лицом, обожжённым многочисленными ожогами. Он не выглядел слишком грозным: но когда он говорил, все шепотки собрания шаманов сразу замолкали.
Названный слегка дёрнул щекой в лёгком раздражении.
— Полагаю, среди нас найдутся как те, кто за, так и те, кто против подобной, не боюсь этого слова, авантюры. — продолжил верховный шаман.
Часть из говорящих с духами стала общаться знаками.
— Но, думаю, главное, что я хотел бы услышать от тебя, это то, что ты сам об этом думаешь. — глава совета шаманов ловко снял с огня котелок с грибным отваром и принялся наливать его себе в большую чашку.
— Мы должны отказаться. — коротко ответил Исгерд.