Вслед за Бурей. Дилогия

Рымин Андрей Олегович

– Спасибо за приглашение, добрый человек, - определилась в решении Мина.
– Но мы нынче торопимся. Если очень хотите послушать про чудищ, так мы завтра зайдем. Все что знаем, поведаем.

– А, тогда в другой раз, - расстроено согласился мужчина.
– Завтра в это же время вас ждем. Марла блинов напечет, пальчики оближите.
– И поспешно добавил: - Гарри вас до ворот проведет, чтоб уже не блукали.

– Это будет прекрасно, - расплылась в улыбке охотница.
– Заодно про орду поболтаем, - подмигнула Мина подростку, безошибочно определив, кто здесь Гарри.

Проводив гостей за ворота, хозяин пожелал им удачи,

и Валай, напоследок решивший блеснуть вежливостью, важно молвил за всех:

– И вам, господин, удачной охоты.

Родичи зашагали по узенькой улочке вслед за хозяйским мальчишкой, а пузатый башмачник, ни разу в жизни не участвовавший даже в охоте на кроликов в собственном огороде, растеряно пробормотал в пустоту:

– Господин... Надо же. Я господин.

***

По дороге к воротам сын башмачника старательно выпытал у охотников интересности. Паренек желал знать обо всем и про все: расспрашивал про орду, про побег из Долины, про недавнюю битву в каньоне. Гарри мало того, что без умолку сыпал вопросами, так еще успевал объяснять на ходу, где чей дом, и зачем над дверями висят деревянные щитки с разнообразными, иногда даже резными, рисунками.

– Вон, где ножницы, Смиты живут, у которых Палач, - тыкал в вывеску Гарри.
– Здоровенная псина. Да и все там здоровые. Барни, даром что младше меня, а уже ростом вымахал с нашего папку. Ну, а батя его, так и вовсе, с тебя, - кивнул паренек на Валая.
– Только шире. Ему кузнецом впору быть с такими ручищами, а не портным. Но нет - всей семьей шьют.

Пока родичи недоуменно разглядывали нарисованные на табличке ножницы, стараясь понять, что это за штука такая и как она связана с шитьем, мальчишка уже рассуждал о достоинствах булок у пекарей в доме напротив и о вредности здешней девчонки, что дразнит его дохляком. Новые, по большей части совершенно бесполезные, знания лезли в головы охотников, вытесняя оттуда загадочных "кузнеца" и "портного", а болтливый подросток в это время уже вновь возвращался к вопросам. Причем, ширина интересов паренька просто поражала. Он желал знать, и скольких черных уродов его новым знакомым лично довелось умертвить, и какого цвета шкура драконов, и растет ли за горами хурма? В общем, путь до ворот промелькнул незаметно, в сплошных разговорах.

Людей по дороге встречалось немного. Все, или обедали, или работали, или еще по каким-то причинам отсутствовали на улице. Несколько раз троицу глазеющих по сторонам чужаков провожали любопытные взгляды прохожих, но заговорить с иноземцами никто не решался. В пригороде стояла обычная полуденная тишина, нарушаемая только голосами самих охотников и их провожатого, да редким лаем собак.

Все изменилось, когда четверка путников выбралась на большую дорогу, упирающуюся в городские ворота. Здесь уже народу хватало. Пешие и конные, большие широкие телеги и маленькие ручные тележки, экипажи и тачки двигались, как в Синар, так и в обратную сторону. У каменной арки прохода образовался настоящий затор. Стража сверяла грузы с бумагами, где нужно взимая положенные пошлины. Пузатые повозки купцов заняли весь проезд, и толпа продиралась среди деревянных бортов, кто как может.

– Сейчас самый торг, - объяснил толчею паренек.
– Держитесь за мной. С пеших мзды не берут - вход свободный.

Мальчишка смело полез вглубь людского потока - родичам

пришлось нырять следом. Хоть народ и шел плотно, а пихаться друзьям не пришлось. Замечая одежды из шкур, северяне шарахались в стороны. Про гостей из-за гор ализийцы, конечно, слыхали, но в живую видали немногие. Да еще, чтоб так близко. Страха вроде и не было, но опаска у местных присутствовала. Дикарей сторонились.

Не укрылось появление чужаков и от стражников. У ворот свою службу несли не дружинники Монков, а люди Советника. Не солдаты в прямом смысле слова, но близко к тому. Имперская служба охраны. В их ведении были: налоги, таможня, законность во всех проявлениях, контроль за порядком на улицах, тюрьмы и прочее.

Сейчас под началом у Жерарда в Синаре осталось всего-то две сотни служивых на весь регион. Смешно для баронства на чуть ли не в сто тысяч жителей. Но что тут поделаешь, если война началась? Охранники регулярам не ровня, да только среди ополченцев и таких "мастеров" не найти. Так что выбора не было - вместе с набранным Монками сбродом в Селину ушло и две трети подчиненных Советника.

Оттого-то на въезде в Синар и сгустилась толпа. Шестерым с такой прорвой народа управиться сложно. Люд течет, что река. У служивых забот - выше крыши. Не до пришлых южан им сейчас. Пробежались глазами, и все. Без оружия вроде - пусть топают. Не пускать дикарей за ворота никто не приказывал, да и некогда с ними возиться. Успеть бы купцов прошерстить до вечерней зори. Как никак пик сезона.

– Глянь-ка, еще лесники, - ткнул локтем соседа один из охранников.
– Ну, прям зачастили сегодня.

– Да ладно тебе, - отозвался служака.
– Всего-то вторые. Небось не разграбят Синар.

Начавший разговор стражник сдавленно хохотнул, и имперцы вернулись к работе. Бочки с вином в трех повозках сами себя не сочтут. И хартийский торгаш что-то больно уж нервный. Неспроста это...

Каменный свод ненадолго укрыл в своей тени охотников. Десяток шагов, и широкая улица, стрелой убегающая вперед, встретила чужеземных гостей. Обомлевшие родичи, как зачарованные, глядели на раскинувшийся перед ними рукотворный каньон.

Пара каменных стен по бокам от дороги поднималась на уровень трех-четырех этажей. Вереницы домов шли сплошной чередой без разрывов, только арки ворот меж торговых витрин и ряды разномастных окон по фасадам. Монолитное царство камней... Мостовая и та вся покрыта булыжником. Тротуары - а здесь и такие имелись - повсеместно застелены плиткой и подняты выше дороги на несколько дюймов. По краю - массивы бордюра. Вдоль них желоба, по которым стекает вода и не только. Все убрано в камень. Ни деревца.

Прохладная серость пропитана множеством запахов, и главный из них - смрад помоев. Три лавки, трактир, снова лавки. Народ, как рой пчел: и гудит, и снует, и летит непонятно куда. Все как будто торгуют со всеми, а кто не участвует в этом бедламе, тот топает мимо. И медленный шаг не заметен, торопятся все. Для праздных прогулок в Синаре сейчас неудачное время. Людской муравейник бурлит по всей улице - пройти и проехать непросто.

До площади родичи добирались едва ли ни вечность. Глаза разбегались, носы заставляли нетвердые ноги шагать от прилавка к прилавку. Диковины города лились рекой на гостей из-за гор. Восторг детей леса, попавших в прекрасную сказку, с лихвой покрывал неприязнь, что бывало всплывала на лицах синарцев, при виде троих дикарей.