Вслед за тенью. Книга вторая

Смирнова Ольга Викторовна

— Она знает, что начну «копать», ведь рассматриваю под лупой всех, кто ее окружает. О ком мне становится известно… Понять девочку можно. Она столько лет находилась под тотальным контролем деда. «Под колпаком у Мюллера», как она это называет. Наконец получила долгожданную свободу. Относительную, конечно, но все же свободу. И очень бережно ее охраняет… Мало кого допускает в свое личное пространство. Стоцкую вот допустила. Допустила и, видимо, сама хочет решить, правильно ли сделала. Не ошиблась ли снова. И, похоже, решать это она будет без посторонней помощи.

Без моей в том числе. Хорошо это или плохо — пока неясно. Будем посмотреть.

— Как любит говорить Самед… — закончил за нее Орлов.

— Точно! Как он кстати? Ты поддерживаешь с ним связь, да?

— Завтра поддержу.

— Завтра? Он в стране?

— Нет. Встреча состоится на его территории.

— Зачем она тебе понадобилась?

— Связался со мной. Похоже, что-то нарыл по Миронову.

— По Василию?

— Угу.

— Значит, жив каналья?

— Ничего это пока не значит, Дана.

— Почему?

— Сказал: что жив, что мертв — бесполезен.

— Самед в своем репертуаре: ни конкретики, ни определенности. Не боишься, что съездишь впустую?

— Надеюсь, даст наводку, где искать. Самого или компромат, который он припрятал.

— Да компромат за столько лет уж прибрали, наверное. Или актуальность давно потерял.

— Не думаю. Поживем — увидим.

— А можно ли ему все ещё доверять… Самеду, я имею в виду. Столько лет прошло. Люди меняются, Кирилл. Вот ты же изменился.

— Как?

— В тебе пропало открытость, Холод. Стал излишне осторожен… подозрителен… Появилось коварство. Вот и Самед… Тот ли он человек, кем был раньше?

— Проверю.

— Как? С рисками для себя?

— Иначе не выйдет, Птица. Чтобы раскрылся на все сто, он должен мне доверять. И хорошо осознавать мои риски. Баш на баш.

— Будь осторожен.

— Буду. Пора. Спасибо, помогла. — Он поднялся из—за стола, подошел к ней и коснулся ее щеки дружеским поцелуем.

— Рада быть тебе полезной, Кирилл Андреевич. Не наломай дров. Хотя, куда уж больше…

— Ценю твое доверие. Ты зачем вигвам сожгла? — спросил он, проходя мимо камина, в котором тлели угли.

— Расправилась со своей прежней жизнью.

— Так кардинально?

— Да. Каждый должен быть готов изменить свою жизнь, когда приходит время. Отпускаю тебя. Замуж схожу, пожалуй. — Ей удалось его удивить. — Мне тут предложение поступило… И вдруг ты нарисовался. Внезапно. И я было подумала… Короче…

— Замуж — это отлично, Дана! Рад за тебя. Очень.

— Советуешь, значит…

— Конечно!

— Да… Хотела вот в постель тебя затащить… Там и решить… Да вижу, что опоздала. Ну уж как вышло — так вышло.

— Что значит «опоздала»? Опять намеки кидаешь?

— Да какие уж там намеки. Открытым текстом говорю: попал ты Орлов. Громов ваших с девочкой игр без последствий не оставит. Ну, если не поубиваете друг друга, то, может, и договоритесь.

— Оставлю это без комментариев. Пора мне, Птаха.

— Дела бесконечные?

— Гостья нарисовалась.

— Гостья? Дома что ли? На ночь глядя?

Ответа

не последовало.

— Запутался ты в своих бабах, Холод, — вздохнув, заметила она.

— Ничуть, — твердо ответил он. — Каждая на своем месте. Пока, Стрижонок.

— Пока. Девочку не обижай. И о пари нашем помни.

Глава 22 Визит инквизитора

Мы с Марьей подошли к гардеробу Базы отдыха «Империал» и встали в самый конец очереди. Она хоть и выглядела нескончаемой, но продвигалась довольно быстро. Казалось, отдохнуть на этих выходных собралось полстолицы: люди постоянно мельтешили в холле, их голоса доносились отовсюду. Правда, на нас никто не обращал внимания. В холле, среди всей этой пёстрой массы людей, не наблюдалось ни Каменнолицего с Предсказательницей, ни Новикова с его сестрой Юлей, ни самого Орлова или хотя бы его правой руки — великана — «невидимки» с внимательным, всё подмечающим взглядом. За пролетевшие пару дней я настолько привыкла к вниманию к своей скромной персоне, что теперь его полное отсутствие ощущалось непривычным.

Видимо, Новиков с Юлей все-таки отбыли с «точки дислокации» несколько часов назад. В глаза бросалась еще одна странность. Я бы даже сказала, что эта странность была показательно заметной: Миша так и не позвонил со своим привычным распоряжением поторопиться, когда приехала Юля. Обиделся ли он на мой отказ и теперь наказывал игнором? Или смирился с тем, что не поеду на их традиционный воскресный обед и решил больше не тратить на меня свое драгоценное время? Как бы то ни было, отсутствие внимания с его стороны я посчитала добрым знаком, решив, что он наконец принял фактическое положение дел.

Мы с Марьей почти приблизились к стойке гардероба, и я принялась лениво вслушиваться в негромкие беседы отдыхающих. По большей части они делились впечатлениями, львиная доля которых была положительной.

«А я? Довольна ли я тем, что здесь пережила?» — мысленно задалась я вопросом и усмехнулась, уловив в своем настроении только то, что была безмерно рада завершению этих двухдневных гонок по вертикали, которые подруга опрометчиво окрестила отдыхом.

«Всё неизбежно возвращалось на круги своя», — полагала я, наивно сбросив со счетов новые обстоятельства, ворвавшиеся в мою жизнь и уже изменившие ее до неузнаваемости.

Рядом стояла недовольная Марья. Я взглянула на подругу. Она выглядела подозрительно молчаливой и время от времени показательно демонстрировала мне свое недовольство и даже что-то, похожее на обиду. Всё, что я ей недавно сказала о необходимости спать с Орловым, было правдой лишь отчасти. Потому что в минуты нашей с ним близости об отце я даже не задумалась: ни на мгновение, ни даже на долю того мгновения. Я была сосредоточена исключительно на ощущениях и на том, кто мне их дарил. Но подруга не должна об этом знать. Пусть лучше считает меня стервой. Сейчас это очень помогало избежать допроса с пристрастием, который она была вполне в состоянии мне устроить.