Вслед за тенью. Книга вторая

Смирнова Ольга Викторовна

— С Николаем договорись сама. Увидит твой непотребный вид — пусть держит язык за зубами, — негромко распорядилась Марья, словно на шарнирах переминаясь с ноги на ногу.

— Чего это он у меня непотребный? — рассеяно уточнила я, получая свою дубленку у гардеробщика.

— На шкурку свою глянь, — проворчала она, ткнув пальцем в дырку на ней, прямо в районе груди.

— Вот же… — недовольно пробормотала я, выдернув Марьин ноготок из отверстия с неровными краями. — Видимо, ветками

посекло.

— Не удивительно! Учитывая то, как ты летела… Тот ещё трэшак был. Думала всё: финита ля комедия.

— Как пробка из бутылки из саней вылетела, да? — предположила я, виновато улыбнувшись.

— Угу, — проворчала Машка.

— Хотела бы я видеть…

— Не о том думаешь! Лучше подумай о том, зачем Новиков это сотворил?

— Чтоб я с зачетом пролетела, зачем же ещё? И я пролетела.

— Что значит пролетела?

— То и значит… Вяземский звонил.

— Сам?!

— Да.

— И чё мы молчим? Колись давай!

— Пожелал мне здоровья и сказал, что примет зачет у Миши. Ну… пока я лечится буду.

— Вот козел!

— Вяземский?

— Да причем тут профессор! Его просто развели, как кролика. Я о Новикове твоем!

— Он не мой, Маш…

— И чё? Проглотишь что ли?

— А что мне делать остаётся?

— Как что?! Бороться надо, а ты лапки сложила!

— В моем случае главное, что ласты не склеила…

— Что ещё за сленг! Где нахваталась? — Машка округлила глаза в притворном ужасе, показательно недовольно сдвинув брови к переносице. И прикрыла рот ладошкой.

— Да ладно, чё шифруешься? Расслабься! — велела ей я, постаравшись как можно более точно передать ее же манеру высказываться, — Тут все чужие, можно поржать открыто.

— Блииин! Терь Громов меня точно в порошок сотрёт! Ты это… За речью-то следи, ладно? Пожалей старика, что ли. Ему и твоего вида будет достаточно, чтоб рехнуться.

— Думаешь, он тоже приехал?

— Не знаю… Он у тебя такой непредсказуемый. А кто еще так думает?

— Кирилл Андреевич предположил.

— А вот теперь я напряглась!

— Да всё тип топ будет!

— Издеваешься, да? Ну-ка давай на теме погоды сносную речь потренируем. Пока я дубленку тебе застегиваю! Да… — вздохнула она и добавила: — шкурка пипец прост… Вся подерганная. Как у крыски, сбежавшей из мышеловки. Ну что зависла, Кать! Не тормози и не расстраивайся! Давай изреки че-нить пристойное! Не разочаровывай меня!

Я взглянула в окно, к которому мы успели подойти, и вздохнула:

— Какая там красота! Ты только взгляни на этих лучистых красавиц!

— Каких ещё красавиц, Кать! Красавиц тут только две: ты да я, да мы с тобой.

— Угу.

— Ты о снежинках что ли?

— О них, Маш,

о них, — театрально вздохнула я и продолжила: — Каждая — настоящее произведение искусства! А лес вдали! Он просто сказочный!

— Ага… Понеслась… Вот так и шпарь, поняла! С чувством, с толком, с расстановкой. И с этой своей придурковатой возвышенностью. Тогда Царь —дед забьется в экстазе, а там может и пронесет…

— А почему придурковатой? — насупилась я.

— А какой?! — воскликнула Машка и рассмеялась.

— И как же я выйду в эту красоту в таком виде, Маш? Диссонанс налицо.

— Ты это серьезно сейчас? Какой ещё диссонанс, Кать! Выйди пока из образа! Рано! Золушка, блин!

— Как какой? Полнейший, Маш! — старалась я говорить на полном серьезе, старательно пряча улыбку. — За окном девственная чистота, а я выйду туда такой потрепанной крыской… В подранной дубленке… С расцарапанным лицом… Даже не попрощавшись с Кириллом Андреевичем, — причитала я, почему-то расстроившись, что не попрощалась.

— Ой фсё! Хорош канючить! Лицо сейчас шарфом прикроем. Орлов обойдётся без прощания, его еще заслужить нужно!

— Как заслужить?

— Как как! Старательно… Но это потом обдумаем. Не до него сейчас. А дубленку новую купим — делов-то!

— Легче сказать, чем сделать, — проворчала я, взглянув на себя сверху вниз и заметив на подоле ещё пару дырок.

— А в чем проблема? Я оплачу, а деду скажешь, что подарок от меня.

— Зачем, Маш, не надо. Я сама, — пробурчала я.

— Моя вина — мне и платить! — категорично заявила подруга. Сказала, как отрезала.

— Не понимаю… В чем твоя вина, Маш?

— Недоглядела. Давай пошли уже! — Меня подхватили под локоть и повели к дверям, приговаривая: — Твой Николай заждался там уже. Хорошо бы, если бы Даниил Сергеевич на хвост ему не сел… Поперек горла сейчас ответ перед ним держать.

— И не придется, Маш. Моя жизнь, мне его и держать.

— Ага, — пробурчала она, махнув ладошкой. И помолчав добавила: — А то, что моя жизнь терь на твою завязана, невдомек, не?

— Чего это она завязана? — откликнулась я, не совсем ее понимая. И попросила: — Не утрируй.

— Ладно. Оставим это пока. Готова выйти в свет, Золушка? А чё — норм! Лучистые, как их там… красавицы фейс твой поцарапанный атаковать не смогут, гляди как мы им шарфом эту возможность перекрыли, круто да? — рассмеялась подруга, и я была рада, что смогла поднять ей настроение.

Мы вышли за дверь холла «Империала» и сразу заметили дедушкин внедорожник. Николай Николаевич, видимо, решил не особо заморачиваться и припарковался прямо у крыльца. Это было совсем на него непохоже, но ладно…