Всплытие невозможно
Шрифт:
Зиганиди на всякий случай держал под прицелом тропинку, уходящую за поворот.
– Первый раз такое вижу. – Виталий взял дротик за стабилизатор, сделанный из сильно подрезанных птичьих перьев, и выдернул из раны, после чего пришлось удивиться еще больше. Короткий дротик имел наконечник, сделанный из автоматной пули.
– И что ты об этом думаешь? – проговорил Боцман, когда Николай рассмотрел находку.
– Если бы сам не видел, а ты бы мне рассказал, то не поверил бы.
– Аналогично, – согласился Саблин. – Идем вперед, только проберемся
Товарищи углубились в лес, осторожно раздвигая ветки, прошли метров сто и снова свернули к тропинке. Вскоре они уже могли рассмотреть через растительность три тела в камуфляже, лежащие на земле в неестественных позах. Тропинка здесь расширялась. Деревья на другой стороне росли высокие, пространство просматривалось неплохо.
– Вроде нигде и никого, – произнес Боцман не слишком уверенно.
– Не сами же они себя перебили, – проговорил Зиганиди, всматриваясь в лес. – Тебе не кажется, что за нами наблюдают?
– Есть такое чувство, – пришлось согласиться Боцману. – Только не подавай виду, что ты это ощущаешь.
– А толку? Все равно мы засветились. Вот только перед кем?
Саблин вышел на тропинку. Николай нервно водил стволом из стороны в сторону, готовый среагировать на любой шорох, но лес отзывался только голосами птиц да шумом ветра. Все трое военных были убиты тем же способом, что и их сержант. Разнились лишь раны. У одного бамбуковый дротик торчал из глаза, второму он вошел в сердце, третьему – в затылок.
– Похоже, что стрелял не один человек, – прикинул Виталий. – Вот только из чего стрелял?
Зиганиди только успел наморщить лоб, как в зарослях что-то щелкнуло, прозвучали зловещий свист, а затем последовал удар по дереву ровно между Боцманом и Николаем. Из ствола торчал и еще вибрировал короткий бамбуковый дротик, точно такой, как и те, что унесли жизни четырех корейцев. Зиганиди и Боцман мгновенно бросились ничком на землю. И тут же еще три дротика вылетели из зарослей, вонзившись в деревья. После чего наступила тишина, словно невидимые стрелки давали возможность российским диверсантам задуматься о случившемся.
– Ты видел, как метко их пустили? – процедил сквозь зубы Боцман.
– Если бы хотели убить, попали бы в нас с первого раза, – отозвался Николай.
– И это обнадеживает. Враг моего врага должен быть моим другом. – Боцман кивнул на мертвецов, еще поводил стволом, но потом опустил его и приподнялся. – Эй! – негромко крикнул он, после чего поднялся во весь рост, забросил оружие за спину и показал пустые руки.
В ответ не прозвучало ни звука. Поднялся и Зиганиди. Выждали с минуту.
– Как-то неуютно стоять здесь, – проговорил Николай, поглядывая на мертвых корейцев. – Пошли, что ли? Раз не хотят с нами общаться, то и не надо.
Но только Зиганиди сделал шаг вперед, как в зарослях вновь что-то щелкнуло. Дротик просвистел, рассекая воздух, и воткнулся в ствол дерева впереди по курсу. Словно таинственный стрелок предупреждал, что идти дальше не стоит.
– Так… – задумчиво промолвил
Он сделал несколько шагов, возвращаясь. Никаких действий не последовало. Пели птицы, шумел лес.
– Стой, – остановил товарища Боцман. – Побудь здесь, а я сейчас, – проговорил он и решительно двинулся к зарослям – туда, откуда только что стреляли.
Это сдвинуло дело с мертвой точки. За спинами у Николая с Виталием зашелестели ветви, и на тропинку ступил странный тип. Худощавый кореец-старик с жидкой седой бороденкой был одет в выцветшую полевую советскую военную форму образца пятидесятых годов. На голове пилотка с дыркой от красневшей на ней некогда звездочки. В руках он сжимал странную конструкцию, в которой угадывался самодельный арбалет с деревянным прикладом и с металлической пластиной вместо лука. В направляющем желобке виднелся бамбуковый дротик с наконечником из автоматной пули.
Старик жестом показал на заросли, явно намекая, что он не один – там еще есть стрелки. Он не изъявлял желания, чтобы Виталий с Николаем сложили оружие. Выглядел спокойным, в его узких глазах не читалось страха или злости. Старик просто делал то, что считал нужным.
– Советские? – спросил он по-русски, глянув на «АКМ» в руках Зиганиди.
– Русские, – осторожно поправил его Саблин.
– Ненавижу русских, – без тени эмоций промолвил старик.
– Это почему же? – поинтересовался Боцман.
– А что они нам хорошего сделали? Страшно ненавижу, – проговорил кореец в ответ.
Ледокольный буксир «Витязь» медленно дрейфовал, подгоняемый восточным ветром. На палубе виднелись два крупнокалиберных зенитных пулемета, чьи стволы были направлены в слегка затянутое облаками неприветливое небо. Силовая установка бездействовала, и оттого было слышно, как волны плещут в борт судна.
В одном из отсеков трюма томилась, не ведая о своей дальнейшей судьбе, команда буксира. Почти сразу же после захвата «Витязя» корейцы, выдававшие себя за китайских пиратов, согнали людей вниз и заперли. Хотя обычно в таких случаях пираты оставляют в своем распоряжении тех, от кого зависит живучесть судна: радистов, моториста, штурмана. Таким образом, о том, что эти пираты не те, за кого себя выдают, догадывалась уже вся команда.
Лампочки под потолком не горели. Свет проникал в трюм сквозь единственный небольшой, наглухо задраенный иллюминатор под самым потолком. Сквозь него было видно немногое – лишь клочок неба, по которому изредка пролетали морские птицы. В бездействии время тянется бесконечно долго. В голову приходят нехорошие мысли, и поэтому люди в неволе пытаются найти себе хоть какое-то занятие.
Пара матросов играла в крестики-нолики. Игровыми полями уже была исчеркана на высоте полутора метров одна из переборок. Кто-то читал оказавшийся в трюме прошлогодний глянцевый журнал с последними вырванными страницами. А вот штурман с капитаном нашли себе интересное занятие.