Вспоминай меня ночью...

Карр Анна

Сажусь на кровати и пытаюсь хоть на чем-то сфокусировать глаза. Бесполезно. Съездить, что ли, в аптеку? Но, блять, без рецепта они мою болезнь не вылечат. Да и я за рулем сейчас – это, охуеть, какая плохая идея… Не то, чтобы я против. Я даже скорее «за». Но остальные-то тут не причем…

Но, я же могу позвонить дилеру. Он, сука, примчится по первому зову и привезет мне мое синтетическое счастье. Я веду себя, как слабак? Да! Но мне похую… Та, ради которой я хотел бы быть сильным, больше не нуждается в этом. Вернее – лучше бы ей не нуждаться... Ну, или как там… Черт… Я выжег свой мозг.

Хватаю

непослушной рукой телефон. Севший. Поднимаюсь и втыкаю в зарядник. Сколько я спал? Засветившийся тут же экран отвечает, что… позавчера, вчера, сегодня… Блять, нихера не понятно!

Потупив над календарной вкладкой, соображаю, что накачался вчера часов в семь утра. После небольшой попойки с Ричи, где он пообещал мне…

Телефон вздрагивает в моей руке, и я, не глядя, отвечаю на звонок:

– До тебя хер дозвонишься!

Это Эрик.

– Привет.

– У меня в руках контракт с продюсером на сорок косарей. Срочно нужна твоя подпись, и – тридцать процентов он отдает прямо сейчас…

– Стоп. Бери эту бумажку, всю дурь которую найдешь у себя, и пулей ко мне. Я все подпишу.

– Намечается вечеринка?

– Да. Только приватная.

Я и я.

– Понял… А на сколько человек и чего именно? У меня, знаешь ли, тут не драгконтора!

– Человек на двадцать. Кокс, амфетамин, кислота… Да похеру, – вези всё!

Да… Меня ждет веселая и беззаботная неделя!

– Через полчаса буду.

Нужно быстрее, Эрик. Пока я еще не отошел от предыдущей дозы! Не хочу в реальность, она, блять… Просто нет сил встретиться с этим.

Не осталось ни сил, ни ощущения боли.

Тоской изъедена душа, как личинками моли.

Всё катится в пропасть, причем уже не в первый раз,

И равен нулю – смысл дружеских фраз.

Всё кому-то подарено, потеряно, продано,

И сердце, кровью облитое, за ужином подано.

Осталась только грязь на дне карманов одежды

И какое-то чувство, что-то вроде надежды.

(Дельфин – Надежда)

Давай, Эрик! Торопись…

Встаю и на автомате захожу в ванную. Просто по инерции. Там все пахнет ею!!!

И я ненавижу себя за то, что мои ноги привели меня именно сюда! Хотя, какая разница? Она пометила каждый сантиметр моей квартиры и моей души… Поднимаю крупный осколок зеркала и смотрю на кусок себя. Я весь сейчас из кусков и каждый – охуеть как болит!

Надежда… Я знаком с этой подлой сукой!

И я сжимаю в руке осколок, наблюдая, как красные струйки закрашивают его и кафель в моей ванной.

Никакой, нахер, надежды! Есть то, что есть. Не надо обманываться…

Время тихо уходит, и наивная ложь

К запястью левой руки примеряет свой нож.

Надежда была и осталась напрасной,

Она капает на пол липкой жидкостью красной.

(Дельфин – Надежда)

– Хули ты так долго!

– Да еще и полчаса не прошло! – смотрит на меня охеревшими глазами. Не нравится?! Мне тоже не нравится… – Да что, блять, с тобой случилось-то?

– Все заебись, Эрик! Сколько я тебе должен?

– Штуку… тут распишись.

Черкаю ручкой, отдаю бабки и забираю свой волшебный пакет. Закрываю дверь, и первое попавшееся колесо – в рот.

Горько. Рот немеет и наполняется слюной. Немного подождав, я сглатываю. Голова кружится, взрываясь калейдоскопом. Быстрая хрень… И это – заебись. Я буду жить…

Я буду мерить мили днями и десятками лет,

Кровоточащими ступнями, оставляя свой след.

И я бессилен что-то сделать, что-нибудь изменить.

Мне ничего не остается, я буду жить!!

(Дельфин – Я буду жить)

Туплю минуту, а может час, прислушиваясь к ощущениям. В голове пусто. Ради этого и вся замутка! Тело вибрирует от знакомого удовольствия.

Белла…

Я хочу, чтобы сегодня, стоя под струями воды и смывая свой сон, ты смыла заодно всю память о нашем маленьком счастье. На самом деле – огромном… Но для тебя пусть оно будет маленьким и незначительным. И с каждым днем оно будет становиться все прозрачнее, пока не превратится в сон. Сон, который ты будешь изредка видеть, и тут же забывать, проснувшись. И ты будешь улыбаться с утра, потому, что будешь помнить только ощущение чего-то родного и любящего тебя. Безумно и предано. Но ты не будешь помнить, о чем и о ком этот сон. Я хочу остаться только твоим ночным воспоминанием, которое развеивается с утра, и не вызывает никаких ассоциаций с той болью, которую я причинил тебе. Забудь всё! Но вспоминай меня ночью…

А я… А меня нет больше… Мне нужно только нанести еще пару штрихов на ту картину, которую нарисовал тебе твой друг, чтобы дать тебе сил выкинуть меня из себя окончательно. Это – охуеть как больно будет для нас, маленькая… Но я должен это сделать ради тебя. Чтобы у тебя и мысли не мелькнуло о том, чтобы простить меня. И я сделаю это. Но только завтра. Мне нужно где-то взять сил, чтобы нанести контрольные удары по твоей чистой и верившей в меня душе.

Я даже уже знаю – как.

И чтобы и не отступиться от задуманного в момент слабости, я хватаю телефон и жму на быстрый вызов. Валери.

– Лекс?

– Мхм… Валери, я недельку повременю еще с уходом. Только я сам выберу когда, где и с кем. Не возражаешь?

– Да не вопрос… Только… Лекс, а можно личный вопрос?

– Нет.

Телефон – в сторону, и падаю на кровать. Меня накрывает… Уплываю куда-то в знакомые до боли ощущения. А мне туда не надо!!! Там – ОНА… Она, и моя больная любовь. Даже дурь издевается надо мной.

Она руками своими нежными

Петлю на шею тебе набросит,

Не оставляя ничего от тебя прежнего,

Сама на цыпочки встать попросит.

Ты даже не сможешь ее увидеть,

Ты никогда не заглянешь в ее глаза,

А думаешь о том, как бы ее не обидеть,

Не веря в то, что она действительно зла.

Ты можешь с ней расцвести и засохнуть.

Она сожрет тебя, как цветок тля,

Но все равно лучше уж так сдохнуть,

Чем никого никогда не любя

(Дельфин – Любовь)

Отпускает…

Я точно это знаю, потому что опять начинает загибать от боли, и хочется выть и кричать. А еще хочется найти ее, схватить в охапку и унести далеко-далеко от всех и кричать о том, что ничего не было, что я принадлежу ей и люблю ее безумно! Умолять простить и принять обратно!