Вспоминай меня ночью...

Карр Анна

И эта потребность настолько раздирает душу, что я почти срываюсь… Но, торможу себя. Нельзя. Она, должно быть, почти переболела уже. Если я сейчас… Тогда ради чего была вся эта ее боль?! Получается, я – просто так мучил ее? А я не просто так… А потому, что… Почему?!?

Я точно помню, что где-то в моей голове был ответ. Но сейчас его там нет, и моя потребность лететь к ней опять накатывается на меня эмоциональным цунами… Ради чего мы это все делаем?! Был же… Был же какой то смысл в этом безумии…

Мне

нужно что-то посильнее, чтобы не думать об этом.

Метам… Должен быть.

Высыпаю разноцветное конфетти таблеток на кровать и быстро нахожу пакет метамфетамина. Мне будет хорошо. Я все забуду. И ее забуду… И, может быть, даже то, что ей больно.

Меня покачивает, но мне почему-то кажется важным и символичным сделать белые мета-рельсы именно на том куске зеркала, в котором я видел обломок себя, и который пометил своей кровью. Отыскав его на полу, и прихватив еще осколок для выравнивания дорожек, я возвращаюсь обратно. Пара минут – и рельсы в рай готовы… Цена – сотня баксов, и изрезанные пальцы – почти бесплатно. Это, конечно, не мой рай. Но моего больше не существует…

Моя жизнь – суррогат… Как, собственно, и я сам.

Дорожки длиннее, чем надо… И я нихрена не уверен в качестве этого порошка. Но разве это может остановить меня сейчас?

Мои пальцы давно уже скрутили купюру, чтобы осуществить задуманное. Я приостанавливаюсь, снимая осколок с коленей. Я помню эффект. Слишком ясный ум, но зато ощущение счастья… Мне очень нужно сейчас это химическое счастье, которое ебанет по печени и мозгам, но обезболит сердце. Но мне не нужен ясный ум. Он, блять, только об одном может думать сейчас.

Ну, ничего, я знаю, как это поправить…

Кодеин…

И я закидываю три белых колеса, раскалывая их зубами. Заодно и снимет эту невозможную пульсирующую боль в груди.

Когда-то же она утихнет?

Телефон настойчиво ползет по простыне, и я с полным ртом горечи отвечаю на звонок:

– Да!

– Алекс, твою мать! Я урою тебя, скотина такая…

Это Алиса.

– … ты, блять, где? Я сегодня почти сломала твою дверь, придурок!!!

– Привет, Кроха, – рот немеет, но я, почему то, не глотаю, продолжая жевать горькую кашу.

– Лекс, Белла здесь… – начинает она, и тут же срывается на раздраженный окрик: – Да, блять, Марк! Отвали!

И я замираю. Что-то не так… Но, что именно? Ничего не понимаю… Но почему-то сплевываю на пол свое обезболивающее.

– Вы поговорили? – продолжает она.

– Мы расстались.

– Как…?

– Так.

– Я плачу… – вздыхает Кроха. И я плачу, милая… – Отвали, Марк!

Ебать! Включается мой мозг. Марк-Белла, Белла-Марк… Это, блять, плохо!

– Белла там?

– Танцует.

– И Марк, да? Я приеду сейчас…

Массирую лоб в попытке привезти мозги в порядок. Мне нужно за руль и – быстро. Но мозги

все равно в кумаре. И я запрыгиваю в душ. Холодная-горячая-холодная-горячая… Пробегаюсь по лицу бритвой, горсть зерен кофе в рот и еще одну в карман, как антидот к моему раскумаренному сознанию.

Брелок от тачки, телефон, ключ, хлопок дверью, лифт…

Все мелькает. А значит я еще не в себе.

А мне НУЖНО доехать. Быстро.

Еще раз встряхнувшись, давлю на газ, пальцы сжимающие руль, немеют. Но мое сердце почти отпускает. Я еду к ней. Она, конечно, не узнает этого, но, возможно, у меня будет шанс сделать что-то важное для нее. Необходимое. Потому, что защита от этого мудака ей, охуеть, как необходима!

Небольшой калейдоскоп знакомых городских пейзажей – и я влетаю на стоянку, чуть-чуть не зацепив бампером тачку Саймона, и не расхерачив себе нос об руль при резком торможении. Но дурь уже отпускает – это действие адреналина и кофеина.

– Привет, сладкий! – перекрикивая музыку, Элли впечатывается в мой бок и обнимает за талию.

Яркие цвета и громкая музыка вызывают новую волну эйфории, и снова дурманят меня.

Прижимаю ее ближе и тут же, как обычно, отпускаю. А она – нет.

– Ты чего зависла, Кроха? – мои глаза ищут Марка, но не находят.

– Болею вместе с тобой…

– Не надо, милая. Где Марк?

– У Вэл, вроде. Пойдем к нашим.

Обнимая ее за плечи, веду к диванам.

Таня, Стен, Джейн и мы с Алисой.

На сцене Кармэн, и я рад, что там нет Беллы. Потому что, я бы, наверное, умер, если увидел ее сейчас. Словно чувствуя, Элли усаживает меня на место, откуда сцену почти не видно и закрывает последний обзор своей любопытной и грустной физиономией.

– Расскажи…

– Нет, – качаю я головой. – Просто поверь, что нет других вариантов.

– Чует моя отшлепанная попка, что ты где-то загоняешься, сладкий… – задумчиво начинает она. – Я видела, как она на тебя смотрела… Как прикасалась к тебе… Как говорила о тебе… Как приняла тебя с твоей трахательной биографией… Что-то не сходится, колись!

Молчу, наблюдая за входом в коридор гримерок. Она – там. Меня ТЯНЕТ… Ломает и скручивает от желания быть ближе. Но мне там больше нет места…

– А ты почему, кстати, не танцуешь? Или эту тему вы с Вэл тоже разорвали?

– Нет. Я «ногу вывихнул». И мы ничего не разорвали с Валери.

Подпрыгивает на месте, вцепляясь руками в мое лицо.

Не надо смотреть в мои глаза Кроха! Там, блять, выжжено все после бомбардировки химией. Еще зацепит неразорвавшимся снарядом…

– Это из-за этого? Царевна прижала тебя? Ты трахнул кого-то, и она психанула?!

– Да.

Лучше тебе знать эту версию Кроха, а то с тебя станется еще и Белле глаза открыть.