Вспоминай меня ночью...
Шрифт:
– У меня есть просьба. Мне кажется, это поможет.
На самом деле я уже давно проконсультировался со всеми возможными специалистами по этому вопросу. И готов давить на нее любыми способами, чтобы она согласилась на это.
– Ты же понимаешь, что я теперь никогда не прикоснусь к тебе без разрешения – четкого внятного и однозначного?
– Да.
– Ты доверяешь мне в этом? В том, что я больше никогда не воспользуюсь твоей слабостью?
– Да… – чуть менее уверенно, и я нахожу ее глаза своими. – Да!
– Тебе нужно научиться
Ее брови взлетают, но я не даю ей интерпретировать мою просьбу неправильно
– Нет! Никаких касаний. Вообще ничего! Ты под своим одеялом, я – под своим. Клянусь, что…
– Я знаю… – она кивает. – Хорошо. Мне тоже кажется, что это может помочь. Давай попробуем.
У меня внутри буря – ничего не вижу и не слышу!
Но для нее я просто стою и смотрю в окно – ни к чему пугать ее снова моими эмоциями.
Согласилась!
А это значит, у меня будет шанс справиться с ее страхами.
И это хорошо не только само по себе, но еще и потому, что дает мне надежду на то, что когда-нибудь я смогу снова сделать ее моей!
Глава 33
добить
Я слышу шепот ее губ, тонкий запах духов.
Я слышу шорох платья и звуки шагов.
Когда она спит, я слышу то, что ей снится.
Я даже слышу, как она поднимает ресницы.
И если вдруг она в подушку ночью тихо заплачет –
Я сосчитаю сколько слез от меня она прячет.
А сейчас ее нет, она куда-то ушла,
И ничего не происходит. Тишина.
Одиночество пугает и берет меня в плен.
Я слышу тихий скрежет кровеносных систем.
Сердце бьет по голове огромным молотом боли,
И разъедает глаза от выступающей соли.
Я считаю секунды, я считаю часы,
Я жду того, кто должен принести тишины.
И он приходит с пакетом, в котором прячется зима,
Вода, ложка, вата и – тишина.
Тишина… тссс.. Тихо. Тихо. Тихо.
Тишина.
Тишина. Тссс…
(Дельфин – Тишина)
– А ну-ка, нахрен, поднял свою укумаренную задницу!!!
Блять, ну откуда? Каким образом? Я же, блять, по-моему дома…
– Открывай глаза Алекс! – Алиса нехило пробегается своим маникюром по моим ребрам, и я со стоном переворачиваюсь на спину.
– Какого хрена, Кроха? Как ты, блять, сюда попала?
Руки – в бока, на лице – яростное раздражение.
– А мне Белла ключик отдала. Просила передать!
И я опять разворачиваюсь лицом в подушку. Меня прет… От дури и еще от того, что Элли озвучила ее имя. И больше всего от того, что она вернула ключ. Это, конечно, глупо. Но, блять, БОЛЬНО!
– Нихера себе, да у тебя тут кайф-коллекшн!!!
Ой, бляяя. Колеса все на кровати…
– Ты ебанулся, сладкий!? Ты сколько дерьма сожрал за сегодня?
– Отъебись, Элли! Я тебя в гости не приглашал. Оставь ключ…
– Даже, блять, не мечтай, сладкий!!!
Тихо матерясь, Алиса что-то…
О, нет!
Подрываюсь,
– Элли, блять! – беспомощно психую я вслед.
– Я такая!
Что-то мне подсказывает, что халява закончилась, и она сейчас не слезет с моей развороченной души, пока не добьется одних ей известных целей.
Выставить что ли за дверь силой?
Но сил нет даже встать.
Вот это я попал…
Залетает обратно. Вид – как у фурии. Мелкой злобной фурии.
– Без нотаций… – сразу предупреждаю я.
– Ты когда ел в последний раз?
Пытаюсь вспомнить, и – не могу. Как давно это было? Сколько дней прошло? Я помню только наше утро, когда она кормила меня… Не хочу другой еды после ее. Хочу всю жизнь есть из ее рук…
Дебил! Вот зачем вспомнил?!
– Алекс! Быстро чеши в душ, – сдергивает с меня простыню и тянет за руку. – Приведи себя в порядок, и мы немного с тобой потрещим.
Плетусь в душ, подгоняемый ее нетерпеливыми руками, разгоняя перед глазами мерцающие точки. Слабость жуткая. Не загреметь бы… И курить хочется…
– И даже не надейся! – кричит мне в спину. – До вечера я вся твоя!
Пиздец, просто!
По всей ванной – осколки зеркала, но есть еще одно, в душевой … и как же по нему тоже хочется уебать и разхерачить! Но я сдерживаюсь – не хочу добавлять мелкой тем для душевных бесед. Пока иду, добавляю пару порезов на ступни. Мои руки и ноги все изрезаны осколками, и Валери бы отымела меня не по-детски, если бы … Да пошла она нахуй, эта сука!
Нужно как-то вернуть вменяемость. А то с Крохи станется мне еще укол адреналина под ребра вхерачить от передоза – наверняка уже обнаружила на кухне.
Стою под жестким контрастным душем минут десять. Вроде мозги просыпаются. Выходить не хочется в принципе. Потому что придется притворяться, а сил нет. Но и торчать тут нет никакого смысла, поэтому я заканчиваю и, обернув бедра полотенцем, выползаю в кухню.
Алиса жарит омлет. И меня резко скручивает от тошноты. Несколько раз с усилием сглатываю, пытаясь прогнать ощущение. Вроде немного приотпускает, хотя херово – невероятно. Вообще самочувствие убойное – тошнит, руки, ноги трясутся, в глазах темно, в башке раскол, и еще я, по-моему, весь мокрый от лихорадки, хотя только что вышел из душа.
Теплые руки обхватывают меня за талию и присаживают на стул.
– Дурак… – вздыхает Кроха. – Какой же ты дурак…
Наливает мне стакан молока и разогревает в духовке.
Фууу…
– ПЕЙ! – рявкает на меня, заметив мою скривленную физиономию.
И я делаю пару глотков, стараясь удержать эту дрянь внутри.
Принес же ее черт…
– Ключ верни.
– Нахрен пошел… – незлобно отшивает она меня.
– Я замок сменю.
– Ты мозги, блять, смени! Торчок недоделанный!