Вспоминая голубую Землю
Шрифт:
Жидкость была сладкой и желанной. Это немного смыло сухость с ее рта и горла; сделало ее еще на шаг ближе к жизни.
– Я не знаю, кто ты такая, Сойя.
– Санди всколыхнула с трудом добытые воспоминания из недавнего прошлого.
– Ты сказала мне, что родилась здесь, на Марсе. Ты что-то говорила о Нигерии. Мы все еще на Марсе, не так ли?
– Ты была без сознания всего около тринадцати часов. Это завтра.
– Соя улыбнулась в ответ на это, и эта улыбка пронизывала всю Санди. Она видела это миллион раз в своем собственном отражении. Просто в последнее время не так часто, как ей хотелось
– И это все? Мы родственницы, Сойя. Я знала это с того самого момента, как впервые увидела твое лицо. И зачем бы тебе связываться со мной, если бы это не было связано с моей семьей?
Сойя улыбнулась, но с меньшей уверенностью, чем раньше.
– Я знаю, ты хочешь получить ответы, но у тебя была трудная пара дней, и тебе, вероятно, сначала следует отдохнуть.
– Ты только что сказала мне, что я сплю со вчерашнего дня.
– После того, как чуть не умерла.
Санди совершила прыжок в пустоту. Вопрос был абсурдным во многих отношениях, но она должна была его задать.
– Ты... родственница Юнис? Ты какая-нибудь внучка или внучатая племянница, о которой я никогда не знала?
– Нет, я ей не родственница. Я бы предложила тебе соскоб клеток, если бы у тебя был способ это проверить.
– Сойя опустила глаза, рассеянно теребя ожерелья.
– Но ты и я - это совсем другая история. У нас действительно есть общий предок. Но это не Юнис.
Санди поднялась с дивана. Тяжелые одеяла соскользнули с нее. На ней были лимонно-зеленые футбольные шорты и дешевая желтая туристическая футболка с анимированным космическим лифтом спереди. На логотипе было написано "Понтаниак".
– Кто, Сойя?
– Другая женщина была на полголовы выше ее, но все равно отступила на шаг, как будто не ожидала такой отважной демонстрации решимости.
– Джонатан, - сказала Сойя. И как будто этого было недостаточно - на небосводе Санди был только один Джонатан, - Сойя добавила: - Беза. Муж Юнис. Мужчина, с которым она прилетела на Марс.
Санди рефлекторно покачала головой.
– Джонатан Беза умер более шестидесяти лет назад. К тому времени они с Юнис развелись. Здесь, на Марсе, произошел несчастный случай. Какой-то сбой давления.
– И это не позволяет мне быть его родственницей?
– Перед смертью он снова женился. У него было еще несколько детей, и у некоторых из них самих были дети. Натан даже пришел на похороны, и я знаю обо всех остальных. В этом генеалогическом древе нигде нет Сойи.
– В таком случае ты смотришь не на то дерево.
Это сказала не Сойя. Этот голос был глубоким и звучным, покрытым лаком и кракелюром. Он говорил на суахили, но со старомодной дикцией, которая не вызывала в памяти ничего из пережитого Санди, кроме Мемфиса Чибеса.
Она повернулась, чтобы проследить за источником голоса. Там, стоя в проеме занавеса - словно актер, не решающийся выйти на сцену, - стоял самый старый мужчина, которого она когда-либо видела.
– Я Джонатан Беза, - сказал мужчина.
– Я твой дедушка, Санди Экинья. Я был женат на Юнис. И да, я очень даже жив.
Джитендра обращался к ней за советом. Легким кивком она дала понять, что да, она верит, что этот человек именно тот, за кого себя выдает. Как бы абсурдно это ни звучало, после всего, что
– Тогда было легче умереть, - сказал Джонатан Беза.
– Ты должна помнить, что это был другой Марс, другое время. Даже сейчас, как ты уже убедилась, в этом мире есть места, где человек может исчезнуть очень эффективно. Или тебя заставят исчезнуть.
– Он остановился, чтобы налить чай своей дочери и двум их гостям.
– Вы хотите сказать, что несчастного случая никогда не было?
– спросила Санди.
– Так и было. Такой же несчастный случай, который все еще очень редко случается в наши дни. Это было по-настоящему, и я никоим образом этого не придумывал. Я бы хотел надеяться, что нет: в конце концов, в нем погибли хорошие люди.
– Но ты увидел свой шанс исчезнуть, - сказал Джитендра.
– Эта мысль уже некоторое время крутилась у меня в голове. Тогда Робот был настолько примитивен, что мы даже не называли его Механизмом. Те несколько имплантов, которые у меня были, было легко вывести из строя или обмануть, заставив давать ложные отчеты. Когда представилась возможность свалиться с края света, я воспользовался ею.
– Он пристально посмотрел на Санди.
– Твоя бабушка не знала. Она не была в этом замешана. Она даже пришла на мои похороны.
– Это было, когда она вернулась на Фобос, - сказала Санди.
– Да.
Они сидели в другой комнате с занавесками. Санди по-прежнему понятия не имела, где они находятся, если не считать заверений Джонатана, что это все еще Марс. Не было ни доступа к расширению, ни Юнис. На их месте был шум, похожий на отдаленные двигатели, и случайные толчки или покачивание, которые заставили ее подумать, что она находится в транспортном средстве.
Такая возможность представилась сама собой, но она тут же отвергла ее.
– Вы нашли нас в Эволюариуме, - сказал Джитендра.
– Вы хоть представляете, что мы там делали?
– Умирали?
– переспросил Джонатан.
– Кроме этого, - сказала Санди.
– Да, у меня есть четкое представление о том, что вы делали. На самом деле это лучше, чем здравая идея.
– Он сделал паузу, очевидно, чтобы собраться с силами, прежде чем продолжить. Джонатан был маленьким, жилистым, очевидно, очень старым, но далеко не таким хрупким, как Санди могла бы ожидать от человека его возраста. Он был даже старше Юнис: она запросила бы у конструкта дату его рождения, если бы конструкт был доступен. Родился в 2020 году или около того, если не раньше. Мужчине сейчас за сто сорок. Это делало его старым, но не настолько уж невозможным. На нем был внутренний слой скафандра - обтягивающая черная одежда, прошитая линиями охлаждения и усеянная позолоченными дисками гнезд биомониторов. Его руки были худыми, но мышцы все еще были в тонусе, и в пальцах не было никаких следов артрита или нейродегенеративного тремора. Санди наблюдала, как он наливал чай; он не пролил ни капли. Его голова была почти безволоса, за исключением короны тонкого белого пуха вокруг скальпа, его лицо было покрыто многочисленными морщинами, и без того темная кожа была испещрена чисто черными пятнами, но оставалась поразительно выразительной. Его глаза были ясными и сосредоточенными, а улыбка пугающе юной.