Вспомни меня, любовь (Том 2)
Шрифт:
Нисса низко присела.
– Для меня было честью служить вам, мадам, - произнесла она и, поднявшись, торопливо направилась к последней барке, отплывающей из Ричмонда в Гринвич, где Ниссу ожидал Вариан де Винтер. Вскоре она уже стояла на палубе, наблюдая, как исчезают из вида дворец и машущие им женщины. Все, закончилась очередная глава ее жизни. Что ждет ее в будущем?
Подошел Филипп и встал рядом с Ниссой. Он понимал, какие чувства обуревают сестру. Нисса обернулась к брату, а он крепко сжал ее руку.
– Мы едем домой, Филипп! Ох, я не могу дождаться, когда же мы увидим маму, папу и наших маленьких сестричек!
– Я готов
– Нет, Филипп, сообщать родителям о моем замужестве - это не твоя обязанность. Это должны сделать мы с Варианом. Я знаю, это удивит родителей, но ты не должен вмешиваться.
Филипп глубоко вздохнул.
– Хотел бы я уже быть взрослым. Так надоело находиться посередке: и не взрослый, и не ребенок. И еще я буду скучать по Хельге. Разве она не прелестнейшая из девушек, Нисса? И сердце у нее доброе и хорошее, покраснев, закончил Филипп.
– Ну что ж, Филипп, я заметила, что ты привязался к Хельге фон Графстейн. Почему бы тебе не поговорить об этом с папой, когда мы вернемся в Риверс-Эдж? Уверена, что у нее прекрасное приданое.
– Ты думаешь, он станет меня слушать, Нисса?– спросил Филипп.– С ним я всегда чувствую себя ребенком, хотя в октябре мне уже минет четырнадцать. Если этот брак возможен, мы подождем, пока мне исполнится семнадцать, к тому времени и Хельга повзрослеет.
– Тогда поговори с папой, Филипп. Не хочешь же ты, чтобы он женил тебя на какой-нибудь девушке, которая тебе не понравится, - посоветовала Нисса.
– Тебя же выдали замуж против твоей воли, - угрюмо заметил Филипп.
– Да, но это счастье, что мы с Варианом нравимся друг другу, призналась Нисса и вновь погрузилась в задумчивость.
Их барка миновала высокие башни Вестминстера и начала спускаться южнее, к Гринвичу. Подул свежий ветерок, пришедший с моря, и вот вдали показались башни и шпили Гринвича. Нисса видела, как причаливают другие барки, раньше их вышедшие из Ричмонда, и на берег высаживаются леди и джентльмены, служившие в свите Анны Клевской. Вот они разбрелись по зеленому лугу, а на берегу осталась одинокая фигура. Сердце Ниссы забилось быстрее, когда она поняла, кто это. Вариан де Винтер. Это муж встречал ее, чтобы увезти домой.
Глава 9
– Я не отпущу тебя, Нисса!– сказала графине Марч Кэтрин Говард.– Ты не можешь оставить меня! Ты мой единственный настоящий друг. Все остальные - тьфу! Прихлебатели, льстецы, хапуги - вот они кто, но ты не такая. Я тебе могу доверять! Ты должна остаться!
– Нет, Кэт, я должна ехать домой, - ответила подруге Нисса.– Родители до сих пор не знают о моем замужестве, и я вовсе не хочу, чтобы они узнали об этом из письма. Я ни разу не уезжала из Риверс-Эджа до тех пор, пока прошлой осенью не приехала сюда. Я скучаю по своим, и потом, они должны познакомиться с Варианом. Если мы не поедем сейчас, то когда же?
Хотя официально Кэтрин Говард продолжала жить у бабушки в Ламбете, ей предоставили комнаты в Гринвичском дворце. И Кэт, и ее подруга немало удивились бы, узнав, что когда-то эти самые комнаты занимала Блейз Уиндхем в бытность свою возлюбленной Генриха Тюдора.
Услышав ответ Ниссы, Кэт надула прелестные губки. Льющиеся из окна солнечные лучи пронизывали ее каштановые локоны, и они
– Если я попрошу Генри, - с хитрой усмешкой заявила Кэт, - он заставит тебя остаться. Он сделает для меня все, что угодно, Нисса! Абсолютно все! У меня никогда не было мужчины, столь жадного до меня, это даже удивительно, учитывая его годы.
– У тебя были другие.., поклонники? Я не знала об этом, - удивилась Нисса.
Кэт всегда изображала себя невинной девушкой, однако теперь, оглядываясь назад и припоминая их разговоры, Нисса поняла, что вряд ли это было так: И почему, собственно, у нее не могло быть возлюбленного? Кэт ведь прехорошенькая молодая девушка. Томас Калпепер, без сомнения, отличал ее, хотя Кэт и утверждала, что между ними ничего не было. Кэт не повезло с приданым, зато у нее могучие родственные связи, что порой бывает не менее важно, чем богатство.
– Ты никому не должна говорить об этом, - усмехнулась Кэт.– Даже герцог Томас не знает. Первым, кто стал за мной ухаживать, был Генри Мэннокс, мой учитель музыки. Он подарил мне первый поцелуй. Потом, когда я жила в Ламбете, перед тем как попала ко двору, появился Фрэнсис Дерехэм, служащий герцога Томаса.– Она снова хихикнула.– Моя приемная бабушка, герцогиня Агнес, никогда не знала, что на самом деле творится с ее подопечными.
Нисса поразилась ее словам.
– Больше ничего не говори мне, Кэт, - сказала она.– Лучше всего тебе рассказать королю о своих маленьких грешках. Если этого не сделаешь ты, то обязательно сделает из зависти кто-нибудь другой.
– Если я расскажу Генри, а он рассердится, герцог Томас никогда мне этого не простит. Нет, лучше уж я буду молчать. Никто из тех, кто знает, не проболтается, потому что все вели себя не лучше. Никто не захочет признавать свою вину, так что все мы в безопасности, - заявила Кэт, нервно разглаживая складки на платье.– Ты ведь останешься, Нисса? Я без тебя совсем пропаду, - уверяла она подругу.
Нисса покачала головой.
– Я должна ехать домой, Кэт. И вообще, - рассудительно заметила она, скоро ты выйдешь замуж за короля и уедешь в свадебное путешествие. Я стану тебе ненужной. Король захочет, чтобы ты всецело принадлежала ему. Он очень сильно влюблен в тебя. Все видят это и только об этом и говорят.
– Правда, ведь это так?– подхватила Кэт, самодовольно улыбаясь.– Все говорят, что он ни с кем не обращался так, как со мной.
– Тебе очень повезло, что есть человек, который так сильно любит тебя, Кэт, - сказала Нисса.– Будь добра к нему. Моя мама говорит, что если женщина добра к своему мужу, он всегда будет хорошо к ней относиться.
– Вот как? Интересно. А я совсем не помню свою мать. Она умерла, когда я была еще крошкой, и меня отправили к Говардам в Хорезм. Там мы с сестрами росли вместе с полудюжиной других воспитанниц. Когда мне исполнилось пятнадцать, я переехала в Ламбет, к герцогине Агнес. Как ты думаешь, Нисса, будут у меня дети? Почему-то я боюсь этого.