Встречный бой
Шрифт:
Телевизор, повинуясь голосовой команде, заработал. Экран осветился, пошел цветными пятнами, из динамиков полился мужественный голос:
— …на Эброне. Полчища врагов продолжают атаковать позиции наших солдат, но они не желают отдавать ни метра политой потом колонистов земли!
— Красиво говорит, — заметил Сахарный. — Только врет, без вопросов. Какие полчища? Форсеров много меньше, чем нас.
С небольшим опозданием появилась картинка — пейзаж изуродованного боями города.
Среди развалин возвышались
— С нами согласился побеседовать один из доблестных защитников Эброна, сержант Юджин Хопкинс! — объявил диктор.
Изображение чуть сдвинулось так, чтобы собачий труп ушел из кадра, и на экране появилась круглая, точно блин рожа, украшенная сизым носом и парой бегающих глаз.
— Что вы можете нам сказать, сержант?
— Ну… мы… э, — лицо Юджина Хопкинса от умственных усилий побагровело, став похожим на свеклу-мутанта, переходящий в залысины лоб пошел морщинами. — Не отдадим ни пяди земли этим… ну… э… чудовищам!
Камера чуть отодвинулась и стала видна размещенная на грудном щитке эмблема — две переплетенные между собой молнии, темная и светлая.
— Корпус «Зевс», — заметил Сахарный. — Командиры с Земли, рядовой состав почти весь с Олимпа…
— Откуда ты знаешь? — удивился Роберт.
— Я там служил.
Изумление Роберта возросло. До сего дня сосед по палате ни разу не упомянул о том, что было с ним до попадания в госпиталь, а когда начинались разговоры-воспоминания, он просто отворачивался к стене.
Сержант Юджин Хопкинс продолжал вещать что-то о славном пути собственной боевой части, но слушать его речь, явно написанную кем-то другим, никогда форсеров в глаза не видевшим, было тошно.
Роберт поискал другой канал, но безрезультатно.
— Выключись, — проговорил Конноли, когда стало ясно, что попытки эти обречены на провал.
Телевизор погас, и в палату вернулась тишина.
Дочь эволюции.
13.
То, что находилось в термочане, трудно было охарактеризовать каким-то иным словом, кроме «неаппетитное». Возможно, люди умели готовить эту вещь, но форсерские повара столкнулись с ней впервые, так что результат их трудов выглядел жутковато.
— Лучше бы биомассой кормили, — пробурчал Пабло, без привычного энтузиазма работая ложкой. — Этим снабженцам все бы экономить! Дают какую-то дрянь человеческую…
— Они просто не знают, как правильно с ней обращаться, — примирительно сказала Анна.
— Неудивительно, что люди такие дохлые, если постоянно этим питаются, — фыркнул Стефан.
— Не нравится — не ешь, — пожал плечами Антон. —
Марта ела неторопливо, стараясь не обращать внимания на вкус того, что отправляет в рот, и вспоминала сегодняшнюю ночь, прошедшую не очень спокойно…
Где-то под утро девушка, задыхаясь и хватая воздух ртом, села в кровати. Сердце подпрыгивало, как впавшая в брачное безумие песчаная крыса с Норли, лоб был мокрым от выступившего пота.
После прохождения боевой модификации сны посещали Марту исключительно редко, но в этот раз ей привиделось нечто настолько яркое, что посапывающие на соседних койках сослуживцы выглядели менее реальными, чем представшее девушке видение…
«Это был сон — поняла Марта. — Слава Пророку, это был только сон».
Там она стояла на одной из улиц Крайона, на обочинах бесшумно и бездымно пылали дома, а из-за горизонта поднималось нечто много более яркое, чем местное солнце.
Из сияния появился Пабло, несущий на руках вражеского снайпера, и поставил человека точно куклу. Возникший сбоку Антон вручил Марте снайперскую винтовку и приказал.
— Убей его!
Девушка поняла, что должна не выстрелить, а заколоть врага его же оружием, точно ножом.
— Давай, пришпиль его, — подбодрил Пабло. — Люди недостойны жить!
Марта попыталась отбросить оружие, но винтовка будто прилипла к рукам.
Сияние погасло, и на его месте обнаружился сам Пророк. Посмотрел на Марту глазами светлыми, как небо Эброна, разжал тонкие губы:
— Убей его, мое возлюбленное дитя, — голос создателя форсеров прозвучал до странности тонко. — Убей, ибо таков твой долг… Убей его, ради меня, ради нашего будущего…
И Марта, будучи не в силах сопротивляться, воткнула ствол винтовки в грудину человека, услышала треск ломающихся костей и увидела гримасу боли на знакомом ей лице.
Лице Роберта.
Сейчас, утром, сон казался глупым видением, но ночью девушка проснулась в диком ужасе и с трясущимися руками.
— Какая-то ты мрачная, рыжая, — вздохнула Анна и отложила ложку.
— Это от еды, — влез в разговор Пабло.
В термочане, несмотря на усилия бойцов, осталось еще достаточно неаппетитного варева.
— Ладно, — сказал Антон, убедившись, что доедать никто не собирается. — Пабло, отнеси посудину на кухню.
Бурча что-то, Пабло поднялся, ухватил термочан и потащил прочь. Хлопнула входная дверь.
— Полчаса свободного времени, — проговорил субтактик. — Пока никаких распоряжений не поступало, и это довольно странно.
Вторая оперативная бригада стояла в Крайоне пять дней, и ни один из них не прошел спокойно. Люди, отброшенные от города на добрый десяток километров, ухитрялись возвращаться, устраивали засады, минировали развалины. Гремели взрывы, звучала стрельба.