Встретимся следующей зимой
Шрифт:
— Я купила его в Эдинбурге.
В нашем маленьком альпийском городке негде купить что-нибудь столь изысканное, но когда в прошлом месяце я летала домой на примерку свадебного платья, то выкроила время, чтобы зайти в ближайший секс-шоп за этим бельем и парой новых игрушек.
В последнее время мы с Райаном оба были очень заняты работой: я открывала новый зимний сезон, а он редактировал аудиокниги для компаний по всему миру. У меня впервые появилась возможность надеть его.
— Оно тебе нравится? — спрашиваю я, вырываясь из его хватки, все еще
— Я его обожаю. Ты выглядишь так, будто Рождество наступило раньше, и я хочу сорвать обертку со своего подарка.
Он покусывает меня за шею, и мои соски, и без того твердые, еще больше напрягаются под тонким кружевом. Моя сдержанность тонка, как бумага.
— Я знала, что тебе понравится, — улыбаюсь я ему, понимая, что вот-вот испорчу ему веселье. — Но, боюсь, никаких прикосновений.
Райан отпускает мои руки, отстраняется и надувает губы.
— Что значит «никаких прикосновений»? Когда я проснулся, тебя уже не было, и я весь день был заперт в студии. А потом ты зовешь меня сюда и выглядишь вот так? Мне нужно прикоснуться к тебе.
Я сажусь и провожу кончиками пальцев по его губам, заставляя его вертеть головой из стороны в сторону, пока он пытается продолжать изображать свое недовольство.
— Открой, — говорю я ему, касаясь его губ. Он вздыхает и слегка приоткрывает их. Не сводя с него глаз, я засовываю ему в рот один палец, затем другой. Его язык горячий и скользкий, и мое естество становится расплавленным, когда он плотно обхватывает губами мои пальцы и сильно сосет.
Несколько месяцев назад он взял в рот мой фиолетовый фаллоимитатор, после того как использовал его на мне, и это что-то открыло в нас обоих. Теперь я не могу насытиться, наблюдая, как он что-то сосет, и, судя по тому, как он сжимает мое запястье и загоняет мои пальцы глубже, ему это тоже нравится.
Его глаза закрываются, так что я высвобождаю пальцы и начинаю водить влажными кончиками по ореолам вокруг сосков. Ощущения от прикосновения кружева к моей коже невероятны. Райан садится на мои ноги, положив руки на колени, наблюдая и ожидая моих следующих указаний.
За все годы, что мы прожили вместе, у нас было всего две недели, чтобы воплотить в жизнь наши фантазии, и мы всегда делали это в спешке. Теперь время на нашей стороне, и мы с удовольствием меняемся местами. Райан по-прежнему доминирует в спальне, но иногда мне нравится брать инициативу в свои руки и заставлять его мучиться.
Когда он смотрит, как я трогаю себя, это напоминает мне о тех ночах, когда мы могли видеться только по телефону. Хотя разлука была ужасной, было что-то невероятно возбуждающее в том, что он смотрел на меня глазами, полными вожделения, как сейчас.
Я ложусь на спину и обхватываю свою грудь ладонями, сильно сжимая ее и пощипывая соски большими и указательными пальцами. Зажатые между его ног, мои бедра сами по себе трутся друг о друга, отчаянно пытаясь хоть как-то облегчить боль, которая нарастает внутри меня. Он,
— Не хочешь развернуть свой подарок?
— Боже, да, — говорит он, протягивая ко мне руку.
— Не-а, — я отталкиваю его руку. — Никаких рук.
Глаза Райана вспыхивают, когда он оглядывает меня, пытаясь понять, как обращаться с упаковкой, в которую я завернута. В конце концов, он отодвигается назад и низко наклоняет голову, зажимая зубами один конец ленты. Он смотрит мне прямо в глаза и продвигается еще дальше по кровати, осторожно растягивая узел, пока тот не начинает поддаваться.
Он проделывает то же самое с другой стороны, и я стараюсь не хихикать, когда ткань спадает, оставляя меня обнаженной. Райан скулит, его голова падает мне на бедра, затем он сдвигается, раздвигая мои ноги, чтобы встать на колени между ними.
— Ты серьезно? У этой штуки нет трусиков? — он поднимает глаза к потолку и складывает руки в молитве. — Спасибо тебе, Иисус.
— Не благодари Иисуса, — говорю я, пихая его ногой в грудь. — Это все я.
— Тогда спасибо тебе, Зайка. Спасибо, спасибо, спасибо.
Я подношу раскрытую ладонь к его рту.
— Плюнь.
Он делает, как я ему говорю, и я испытываю такой трепет, видя, как он меня слушается. Другой рукой я обхватываю его щеку, и он утыкается в нее носом.
— Хороший мальчик.
Я раздвигаю ноги пошире и провожу рукой по своей обнаженной плоти. Не может быть, чтобы я уже не была влажной, но я знаю, что вид его слюны, стекающей с кончиков моих пальцев на клитор, сведет его с ума. Я медленно размазываю ее по своей кожу, устраивая хорошее шоу для моего мужчины.
Мой мужчина.
Эта мысль еще больше возбуждает меня. Иногда мне все еще приходится убеждать себя, что это моя настоящая жизнь. А не какой-то другой мир, в котором я бываю только во сне.
— Я хочу, чтобы ты смотрел на меня.
— Я смотрю, малышка, — он с трудом сглатывает, устраиваясь поудобнее, чтобы справиться с эрекцией, которая, уверена, вызывает дискомфорт. — Не могу отвести от тебя глаз.
Моя кровь бурлит в венах, устремляясь на юг, и волоски на моих руках встают дыбом. От того, как он смотрит на меня, по всему моему телу пробегает дрожь. Я не торопясь исследую свою ноющую плоть, доводя свое желание на пик, прежде чем скользнуть сначала одним пальцем, потом другим внутрь себя.
— Есть кое-что еще, чего я тоже хочу, — говорю я ему.
Его взгляд прикован к движениям моей руки.
— Все, что угодно. Все — твое.
— Скажи мне, что в твоем списке желаний на это Рождество.
Он открывает рот, чтобы что-то сказать, но на его лице мелькает удивление, которое тут же сменяется хмурым выражением. Уверена, что почти заставила его проговориться.
— Что угодно, только не это.
— Окей, — я перестаю трогать себя и натягиваю на себя наши одеяла, заворачиваясь в них, как в буррито. Он так же быстро сдергивает их с меня.