Вся правда об Украине. Кому выгоден раскол страны?

Прокопенко Игорь Станиславович

Население будущей Риги, по мнению историка Игоря Гусева, было также преимущественно славянским. Но почему славяне покинули этот город? И куда они ушли?

«Если опираться на свидетельства Генриха Ливонского, венды были изгнаны из территории нынешней Риги агрессивными воинственными куршами, и они шли туда, где ныне находится город Цесис. Согласно Генриху Ливонскому, там они основали свое поселение, и именно там ныне отмечается городище Рекстукал, Ореховая гора, которая и является местом поселения вендов. Интересно, что изначально город Цесис назывался в русских источниках Кесь. А мы помним, что на старославянском кесь – это «домик, жилище». Кстати, в болгарском языке

сегодня кыща – это дом, то есть прямая связь славянских языков с названием этого места», – замечает Игорь Гусев.

Сейчас о славянском прошлом города Цесис стараются не вспоминать. Венденская крепость является одной из исторических достопримечательностей Латвии, излюбленным местом для любопытных посетителей. Однако туристам сообщают, что эту крепость в 1220 году построили как резиденцию магистра Ливонского ордена. О том же, что цитадель была возведена на месте крепости славян-вендов, предпочитают не распространяться. Не могут же быть яйца старше курицы?

Игорь Гусев рассказывает: «Когда там уже немцы поселились, когда был построен замок Ливонского ордена, там появился город Венден, опять же как воспроизводное от населявших это место славян-вендов. Этот город известен, он существует сегодня, в Латвии очень популярна минеральная вода «Венден», которая добывается в окрестностях этого города. Но сам город называется ныне на латышский вариант Цесис, но опять же мы видим прямую производную от старославянского Кесь к нынешнему Цесису».

До вторжения рыцарей-крестоносцев в Прибалтику там находилось несколько самостоятельных русских княжеств. Одно из них – Кукейносское княжество.

Александр Малнач о раскопках: «В Кукейносе, в Кокнесе был один храм, но каменный. Его остатки обнаружены в ходе археологических раскопок. И уже в самом конце прошлого века была даже найдена плита с надписью на архаической кириллице. Ученые полагают, что это либо закладной камень, либо своеобразный черновик для этого закладного камня. Все это сейчас не очень афишируется по понятным причинам, потому что свидетельствует об очень тесном сотрудничестве, постоянных контактах и присутствии славян на территории современной Латвии».

Руководил этим государством, которое, по сути, было форпостом другого, более могущественного Полоцкого княжества, князь Вячко.

Игорь Гусев так трактует этот вопрос: «Князь Вячко оказался в очень сложной ситуации. Это начало XIII века, немецкая экспансия. Пользуясь тем, что русские земли находились в периоде раздробленности и упадка, немцы начинают экспансию на земли Балтии. А нижнее течение Даугавы – это, безусловно, административная территория Руси. Они платили подати русскому князю, и, соответственно, князь Вячко оказался в ситуации, когда он со своей крошечной дружиной, которая вряд ли была более 100 человек на тот момент, противостоял немецкой агрессии».

На одного бойца князя Вячко приходилось до десяти хорошо подготовленных рыцарей. Вячко вместе с горсткой преданных людей был вынужден покинуть свою родину.

«Не было врага злее и опаснее для немцев, чем молодой Вячко. Лишившись всего, лишившись отчего дома, лишившись своей вотчины, он стал мстителем яростным и неукротимым. Мы помним о его судьбе, когда вспоминаем о судьбе русского города Юрьева (ныне это Тарту). Вячко с небольшой дружиной и с парой сотен человек возглавлял оборону Юрьева от немецких рыцарей и держался до конца. Когда уже Юрьев пылал и немцы ворвались в город, согласно преданию, Вячко со своим конем бросился с вала прямо в огонь и погиб», – рассказывает Игорь Гусев.

По

мнению историков, именно внешняя вооруженная агрессия привела к крушению прежнего славяно-балтийского единства.

Александр Малнач: «Это размежевание родственных, очень близких между собою братских народов – белорусов, русских, латышей, литовцев – происходило в очень конкретных исторических условиях: в условиях ордынского нашествия на Русь, с одной стороны, и немецкого Drang nach Osten с Запада на территорию Прибалтики – с другой. Если бы исторические обстоятельства сложились иначе, то и весь этногенез этих народов имел бы другой вид. Следовательно, если предположить отсутствие давления с Запада, со стороны германских крестоносцев, то вся эта территория могла в конце концов оказаться в составе Русского государства».

Один из общепринятых символов Риги – золотой петушок. Именно таким образом украшены шпили многих храмов и церквей. Но мало кто знает, что этот символ Латвии имеет русское происхождение.

Игорь Гусев рассказывает о старинной легенде: «Часто пишут, что золотой петушок есть символ лютеранства, но мы знаем, что задолго до того, как в 1517 году Мартин Лютер объявил о своих взглядах, петушки уже восседали на шпилях церквей. Так что же такое петушки, откуда они взялись? Этот вопрос помог мне прояснить Степан Гедеонов, известный русский исследователь, историк XIX века. Именно его информация натолкнула меня на путь, который в принципе дает основания объяснить эту загадку. Дело в том, что в книгах Гедеонова я натолкнулся на упоминание о том, что золотые петушки являются сакральным символом балтийских славян».

Согласно историческим исследованиям, балтийским славянам эти птицы были необходимы для проведения особых, торжественных языческих ритуалов.

«Балтийские славяне, венды, приносили петушков в жертвы, изображали их на своих святилищах, и, соответственно, изображение петушка на храме (уже на христианском храме) помещалось миссионерами как знак воспреемности. То есть золотой петушок (и тогда он был еще не золотым, а просто петушком) размещался на церкви для того, чтобы побудить балтийских славян признать некоторую святость этого места даже после того, как миссионеры приобщали их к христианству», – говорит Игорь Гусев.

Впрочем, золотые петушки хоть и символ Латвии, но неофициальный. Однако еще более удивительно, что официальная символика этого государства, по мнению ряда историков, также имеет славянские корни.

Игорь Гусев о государственных символах: «Откуда вообще взялся латвийский национальный флаг? Есть легенда, которая через учебники для младших классов старательно распространяется. Легенда о том, что однажды в сражении древние латыши несли большие потери, был тяжело ранен вождь. Его положили на белый плащ, и там, где текла кровь, стали красные полосы, а где он лежал, была белая полоса. Потом подняли этот плащ, надели на копье и с этим победоносным красно-бело-красным флагом нанесли поражение врагам».

По мнению Игоря Гусева, эта красивая легенда не имеет никакого отношения к реальности. В 70-х годах XIX века в городе Тарту, который тогда назывался Дерпт, группа студентов захотела выяснить, что же является национальным символом латвийского народа. В одном из источников – рифмованной хронике – они обнаружили упоминание о том, как группа вэнгов, или вэнденсов, с красно-бело-красным флагом выступала в качестве союзного отряда на стороне немецких рыцарей в одном из военных столкновений. Именно это упоминание стало основой для того, чтобы объявить такой флаг флагом латышей.