Всячина

Карнишин Александр Геннадьевич

– Ну-у-у... Тысяч сто?

– На самом деле даже меньше, но пусть будет пятьсот тысяч. Пусть. И вот мы дожили до возможности посылать сигналы своим соседям. И послали. Вот сигнал плывет, плывет, плывет... Миллионы лет, понимаете? Со скоростью света - миллионы лет. А потом там его приняли, предположим, и отправили нам ответ. И еще миллионы лет. Что будет с нами через миллион лет? А? А с ними, которые приняли сигнал? Вот даже если мы вдруг примем такой сигнал от цивилизации, подобной нашей, это будет означать, что прошло миллионы лет с момент отправки сигнала. Понимаете? Тут

не года и не сотни лет - миллионы! Совершенно бесполезная трата времени. И это мы говорим о волнах, распространяющихся со скоростью света! А если предположить космический корабль? Огромный дом с тысячами людей, летящий куда-то сотни миллионов лет. Сотни! Миллионов! Это даже не фантастика. Это просто абсурд какой-то.

– Но я читал про "кротовые ходы", про "черные дыры"...

– Фантастика. Фантастику я тоже читаю. Очень помогает. Прочтешь такое, посчитаешь на бумажке столбиком - смешно. Кстати, обратили внимание: в последних фантастических произведениях буквально общей традицией стало какое-то подпространство и полеты только от точки входа-выхода в него до ближайшей планеты. То есть, моментальный перенос куда-то, а потом недели на швартовку. И месяцы. Они еще и про телепортацию, ага. Все это - фантастика. А у нас - реальное дело.

Я не понимал. Если полета не будет, то куда же меня...

– Про параллельные вселенные слышали? Наверняка и такое читали. Так вот - это гораздо реальнее космических полетов. И, кстати, вполне описывается с помощью математических моделей. А математика все-таки царица наук. И не спорьте, не спорьте. Все, что реально существует, можно измерить и посчитать. И обратный вывод: все, что можно описать математикой - существует. Вот так мы и пришли к этому эксперименту. Кстати, мы пришли с вами туда, куда зовет нас наш, этот, жребий...

Он нажал несколько кнопок, прижал большой палец правой руки к панели, заглянул одним глазом в какой-то окуляр. Загудело, красный свет сменился зеленым, толстая стальная дверь медленно поползла в сторону.

– Ну, вперед, герой!
– он подтолкнул меня, и я сделал шаг через порог.

Сзади глухо чмокнуло, отсекая белый пустой коридор. Впереди все гремело и плыло. Огромные печи, как в кино про какие-то заводы. Языки пламени. Трубы. Люди в черном, мечущиеся между горячим железом. Решетчатые стальные полы. Темные стены. Металл. Много гремящего горячего металла.

– Вот, - прокричал мне в ухо доктор математики, обводя рукой окружающее.
– Вот наше решение!

– Не понял...

Но уже подбежали те, что в черном и опаленном, подхватили под руки, повели вперед. Доктор математики Иван Кузнецов шел рядом и перекрикивал гул пламени:

– Ничто не исчезает бесследно и не возникает из ничего! Понимаете? Ничто! Материально ли сознание? Мы считаем - еще как материально. Значит, если здесь сознание исчезло, где-то там оно появилось. Потому что нет никакого исчезновения. Есть только переход. Но сознанию нужен носитель. Вот, как есть, такой. И мы поэтому делаем - что?

Он повернулся ко мне. Стекла очков полыхали багровым.

– Что мы здесь делаем? А?

Я молчал, не понимая.

– Мы сжигаем, понимаете? Мы в специальном

сверхсильном пламени сжигаем носителя и его сознание. Что остается? Ни-че-го. Но так ведь не бывает. Значит, где-то там он появляется вновь. Вот отсюда ваша задача: появившись в другой вселенной попытаться достучаться до нас. Кстати, некоторые тут пытались сначала обездвиживать носителя или даже кололи препаратами разными. Но так же нельзя! Ведь тогда он и там окажется в таком же состоянии! Нет! Только в том виде, в каком мы хотим его послать в другую реальность. Понимаете меня?

Я рванулся, но их было больше. Меня просто подхватили на руки и потащили все ближе и ближе к жерлу печи. Кричать было бесполезно. Но я кричал.

А сзади перекрикивал всех математик:

– Ногами вперед, ногами! А то в прошлый раз сунули головой - вот и потеряли сознание раньше, чем исчез носитель. Эксперимент продолжается!

Дядя - ба-бах!

– Дядя, ба-бах! Дядя, ба-бах!

Вот же зудит, как комар. Так бы и пришиб ненароком. Макс поднял голову: по аллее шел какой-то мужик при плаще и дипломатике, а за ним ковылял ребенок лет трех. Ковылял, не отставая, и все кричал, тыкая какой-то палкой в его сторону:

– Дядя, ба-бах!

Макс сидел на скамейке уже полчаса. Две банки пива - ровно. Не залпом, медленно и с расстановкой. Конечно, можно было и водки купить заранее... Но именно - заранее. Водка теперь, оказывается, только в специализированных магазинах. Или с доставкой - из Интернета. Кто же знал, что у них тут так порядки поменяются за это время? Хорошо, хоть пиво продали.

Он приехал дневным поездом. Полтора дня на верхней полке с открытыми глазами. Должен был уснуть мертвым сном, забыть все, провалиться, выспаться, наконец. Не спалось. Только закроешь глаза - сразу огонь и дым и горящие танки. Еще - горящие дома. И плевать, что кирпич не горит. Все горит, если правильно применить энергию.

Историки утверждают, что раньше война была красивая. Армии выходили в широкой поле, одевались в яркую красивую форму, утвержденную лично царем-королем, выстраивались ровно, а потом начинали убивать друг друга. Кто убивал успешнее и быстрее - тот побеждал. А крестьяне или горожане могли даже не заметить, что идет очередная война. Ну, разве только налоги поднимутся: чтобы красиво одеть армию, надо платить.

Теперь война шла самая грязная. Только в гуще. Только в городах. Только с массой ненужных и необязательных смертей. А какой толк толкаться в пустыне? Там тебя накроют высокоточным с орбиты - и все дела. Вот в городах...

– Дядя - ба-бах!

Мужик как-то криво улыбнулся, споткнулся, левая нога вдруг подогнулась, как ватная, не выдерживая веса тела. Взмахнули крыльями полы плаща. Отлетел в сторону кожаный дипломат, распахиваясь от удара и рассыпая вокруг какие-то бумаги. Тупо ударилась голова об асфальт.

– Хи-хи..., - сказал ребенок.
– Дядя - ба-бах.

Он обошел вокруг упавшего, всматриваясь, низко наклоняясь к нему, будто обнюхивая. И вдруг поднял голову и посмотрел на Макса.