Вторая армия
Шрифт:
А враг приближался. Неведомые диверсанты бежали в полной тишине, и с каждой вспышкой молнии блеск доспехов становился всё ближе. Генерал со свитой уже подошел к зданию — слишком хлипкому, чтобы оно могло стать надежной защитой — как вдруг пугающая тишина за спиной прервалась шумом схватки.
— Это стражи! — завопил кто-то из слуг. — Они вернулись!
Наполеон вгляделся в прерывистую картинку, появляющуюся лишь при вспышках молний: и верно! Ротавачана то ли сигнал тревоги услышал, то ли сам что-то заметил — но он развернул свой отряд и в последний момент атаковал диверсантов. Могучие враги (а
— Надо на помощь идти! — воинственно встряхнул своим хвандо кто-то из стражей, но его быстро погасил испуганный вопль.
— Смотрите!
Не все диверсанты сцепились с вернувшейся стражей. Совсем немного — может, два-три десятка — обошли ее стороной и продолжали свое неумолимое движение к убегающей свите и генералу. Их заметить было не просто: никаких блестящих доспехов, темные мешковатые одежды, замотанные лица. Наполеон вспомнил, что уже встречался с такими — воины без чести. Тайные убийцы синоби. Сейчас, правда, они бежали убивать вполне себе явно. Хоть, и тихо.
— Бегом в дом!
Свита генерала не успевала укрыться за дверями до того, как синоби стали готовы атаковать. Трое стражников выбежали вперед, чтобы их задержать, но задержали они только четыре-пять диверсантов. Остальные оббегали препятствие и стремительно догоняли убегающих. Очередной стражник просто захлопнул двери снаружи, спасая тех, кто успел вбежать внутрь. Уже через пару вдохов створки начали яростно дергать снаружи. Вскоре, начали раздаваться мерные тяжелые удары — синоби выбивали дверь каким-то бревном. В то же время маленькое бумажное окошко под потолком снаружи прорвали — и маленькая тяжелая стрелка впилась в шею зазевавшегося слуги.
— Внутрь, господин! — испуганно закричали уцелевшие стражи и потащили генерала по коридорам.
Глупо: внутренние стены дома тоненькие, их пинком проломить можно. Атакуй, откуда хочешь. Правда, следующую атаку никто не угадал. Наверху что-то грохнуло, и с разрушенной крыши с дымом и едким запахом сиганули сразу три синоби. Наполеон выхватил саблю — бежать уже некуда. Все диверсанты сразу кинулись к нему, хотя в комнате находилось человек семь или восемь. Двоих это и подвело — стражники перехватили их в полете. Третий — мелкий и юркий — уклонился и атаковал Наполеона двумя короткими, прямыми, как обрубыши, мечами.
Пользуясь преимуществом в длине клинка, генерал держал убийцу на расстоянии и хорошенько полосанул по плечу. Сабля разрезала ткань, но рана не появилась — похоже, синоби как-то защищали свое тело. В следующий миг спина Наполеона уперлась в стену, а короткие мечи несколько раз глухо стукнули по груди. Вымоченный в соленом растворе кожаный нагрудник (без которого «старик Ли Чжонму» никуда не выходил) отлично выдержал удары.
«Один-один, гаденыш» — мысленно прорычал Наполеон.
В следующий миг на уцелевшего убийцу накинулись все, кто оставался на ногах. Только вот из дыры в крыше лезли новые.
Нестройный грохот перекрыл шум грозы. Тело в черном рухнуло неуклюже на пол, наполняя комнату кровавыми брызгами и криками боли.
Дуболомы пришли. Хван Сан завершил сражение.
До
А утром из города приплыл Мэй Полукровка.
«Как удачно!» — злорадно подумал Наполеон и собрался было выораться на него за то, что проморгали такую атаку… но начальника разведки завел под руку один из моряков. Мэй был перевязан в нескольких местах, тряпки пропитались кровью.
— У тебя тоже? — хмуро уточнил генерал.
— Да, — Полукровка закашлялся. — Два корабля было. Тех, кто высадился в Хакате еще и встретили. Привели, куда следует. Тебе еще повезло, сиятельный. И охраны побольше.
Мэй усмехнулся, и его тут же перекосило от боли.
— «Наши» диверсанты пошли сразу на две точки. Ёсихису убили. Так что совет города обезглавлен. Мне с трудом удалось вырваться и добраться до городского ополчения.
— Поздравляю…
— Да, особо не с чем.
— Вот именно.
Помолчали.
— Мой генерал, я понимаю, что я всё это пропустил. Виноват. Но все-таки, нам повезло. Главного враги не добились, а эта атака о многом говорит.
— Например?
— Я на берегу поспрашивал о том, что у вас ночью творилось. Корабли знали, куда высаживаться. Причем, они сразу ушли от берега — то есть, даже плана не было забирать своих людей. Они все были смертники. Действовали крайне грамотно: подожгли суда, чтобы отвлечь внимание, а вся их сила устремилась в другое место. К тебе!
— Это я понимаю.
— Ты понимаешь, что это значит, сиятельный? Изначально они просто шли вперед, пытались силу давить силой. Потом изо всех сил рвались к пушкам, понимая, что тут вся наша сила. Теперь они узнали силу ружей, и должны были пытаться их захватывать. Но они целенаправленно искали тебя. Они шли на любые жертвы в пути, лишь бы хоть один меч добрался до твоей плоти.
— Я вижу здесь всё вполне логичным.
— Ты-то да… На самом деле, убить тебя могло быть целью на начальном этапе нашей высадки. Когда толком нет сил, некому больше вести людей. А сейчас! Делу Южного двора служат четыре сюго, есть кому… подхватить знамя, скажем так.
— Что ты несешь! — Наполеону даже немного обидно стало от таких слов. — Ты же знаешь, что без меня ничего бы этого не было. И быть не могло.
— Знаю, сиятельный! — скривился в подобии улыбки Полукровка. — И многие из наших это знают. А вот люди сегуна должны думать так, как я тебе сказал. Теперь понимаешь?
Генерал тяжко вздохнул.
— Кто-то снабжает их информацией?
— Да. Особенно, учитывая, что напали и на меня — как я ни скрывал свою работу. Наши враги теперь хорошо понимают твою роль в этой войне, сиятельный.