Вторая путеводная звезда

Гармаш-Роффе Татьяна Владимировна

Действительно, как просто.

Особенно если иметь дело с нормальным человеком…

– Или если неблагополучно… – подумав, добавила Юля. – Тогда бы тоже пришлось сказать правду.

Так и есть. Совершенно верно.

– Но у нас с тобой все закончилось благополучно, Юль…

Она вдруг поднялась, подошла к нему, взяла его ладони, соединила их «лодочкой» и поцеловала в середину этой «лодочки».

Взгляды их встретились.

И обожгли друг друга.

Икар расправил крылья.

Кажется, он еще не разучился летать к солнцу…

…Подъехали машины, и снова пошла суета.

Привезли Михаську, – Юля, услышав об этом, выскочила из кабинета, кинулась обнимать сына.

Привезли бандитов, и Громов принялся распределять своих людей на допросы.

Чуть позже доставили Любовь Михайловну, Серега самолично записал ее показания, быстро и неутомительно, считаясь с тем потрясением, которое пережила старая женщина. После чего протянул ей распечатанный листок на подпись.

Бабушка надела очки, прочитала.

– А вот тут, про утюг, подчеркни! Мне его так и не привезли!

Серега, улыбнувшись, подчеркнул, после чего Любовь Михайловна удостоила документ своей подписью.

Когда он наконец вернулся в свой кабинет, Юля и Михаська сидели там, прижавшись друг к другу.

…Серега совершенно не представлял, как обращаться с детьми, но на этот раз ему задумываться не пришлось. Мальчуган, так похожий на свою маму, и темными кудрями, и ямочкой на правой щеке, и золотистыми веснушками на носу, – без смущения забрался к нему на колени, с любопытством разглядывая экран Серегиного компьютера.

– А «Покемон» у тебя есть?

– Нету… – расстроился полковник.

– А что у тебя есть? «Морской бой»?

«Морского боя» у него тоже не имелось.

– Ну, хоть крестики-нолики?

– Михась, подожди чуток, мы с тобой сейчас все загрузим… Вот тут, смотри, на этом сайте все есть! – Серега покликал мышкой. – Так тебе что интереснее, «Покемон» или «Морской бой»?

Юля вышла из кабинета: «Бабушку проведаю».

– «Покемон»!

– Сергей, – произнесла Юля, вернувшись, – нам бы домой… Бабушка едва держится после всех потрясений…

Что правда, то правда: Любовь Михайловна уже давно клевала носом над свободным столом одного из оперов, в данный момент отсутствующего, а под ее рукой клевала розовым носом рыжая кошка.

– Да и я тоже едва держусь, если честно… – добавила Юля.

Серега посмотрел на ее избитое лицо. К синякам на скулах прибавились синие круги под глазами.

Конечно. Понятно. После всех потрясений хочется домой. Это естественно.

Да только малюсенькое такое тело угнездилось у него на коленях, теплое, душистое… Серега вдруг расстроился, что придется снять его с колен.

– Юль, если ты еще немного подождешь, то я отвезу вас домой. В данный момент допрашивают Тароватого и

Голявкина, я должен быть на рабочем месте. Но если не можешь, то я распоряжусь, чтобы вас доставили.

Юля посмотрела на сына, который увлеченно орудовал мышкой: Серега успел ему открыть «Покемон», и теперь прожорливый колобок хавал, под руководством пацаненка, одного чудища за другим. Серега иногда ему подсказывал, куда повернуть «колобок».

– «Немного» – это сколько?

– Трудно точно сказать, – честно ответил Громов. – Смотря как дело пойдет. Может, полчаса, может, час… Или больше.

– Михаська-то может до вечера играть и про сон не вспомнит, – улыбнулась она. – Но бабушка моя… Ей нужно отдохнуть. Она слишком много пережила за эту ночь.

Юля не добавила «да и я тоже».

Серега кивнул и распорядился, чтобы их отправили домой.

* * *

Остаток дня Серега мучился. Не так уж много времени провели они с Юлей в темнице, но провели бок о бок, в экстремальной близости, физической и… душевной, что ли…

И теперь что-то саднило в душе у Громова, словно у него что-то отняли. Ампутировали. То ли часть тела, то ли часть души… Тот бок, который «о бок».

В то же время подслушанный им разговор Гарика с Юлей не давал покоя. Прав ли Балатаров и Юля действительно нашла эти камешки, перепрятала их?

На допросе Гарри сделал неожиданное признание: оказывается, он никогда не сомневался, что Михаська его сын! Но нарочно отрекся от него: учитывая, что добычу из ювелирного магазина Гарик поделить с корешами не успел (просто не успел, а то бы непременно поделился, – заверял Балатаров), – он боялся, как бы его и в тюрьме не достали, шантажируя ребенком.

Платочки вынимайте, пожалуйста. Какой честный грабитель, какой заботливый папаша!

…И Юлю он по той же причине от себя отлучил как неверную жену: чтобы кореша ей вреда не причинили и Гарика не смогли шантажировать любимой супругой.

Пожалуй, тут новая порция платков понадобится. Какой прекрасный муж!

Однако на вопрос, где теперь «брюлики», он плечами пожимал и твердил, что рад бы государству вернуть, да пропали они…

Своими подозрениями, что нашла их его бывшая жена, он с ментами не поделился.

Но Серега помнил их разговор у дома Колдуньи. Если Юля нашла драгоценности и припрятала их… Что, «грабь награбленное»?

Серега ненавидел эту фразу, нечистоплотный лозунг нечистоплотных душ.

Если Юля…

Нет, не надо строить домыслы. Надо все точно узнать!

Он с трудом дотянул до вечера, подавляя желание ее навестить.

Ночь проворочался без сна.

С утра поехал к Юле.

Дверь ему открыл Михаська и сразу же, с разбегу, оседлал Серегу, обхватив ручками за шею.