Вторая жизнь Арсения Коренева книга четвёртая
Шрифт:
— Это замечательно, — улыбнулся я и ей, изображая неподдельную радость.
И ведь правда, начиная со следующей недели группа №21 снова будет проходить практическое обучение на базе нашего отделения. Пять дней подряд буду лицезреть Риту, правда, на глазах её сокурсников придётся делать вид, что нас, кроме учёбы, ничего не связывает.
Мне тоже пора было мчаться в больницу. По пути я думал, догадывается ли Женя Козлова о наших отношениях с Ритой… Наверное, догадывается. Недаром говорится, что всё тайное когда-нибудь становится явным, а женщины – вообще на редкость прозорливые существа. Впрочем, в том, что
В среду был у Лебедевых, поскольку оказался приглашён на день рождения Ольги Леонидовны. Вручил ей с порога прямоугольную коробочку «Magie Noire» от «Lancome». Приобрёл духи вчера в уже ставшим чуть ли не родном комиссионном на Арбате.
— В прошлом году начали выпускать, — повторил я фразу, сказанную мне Николаем. — Вроде как вечерние.
Ольга Леонидовна немедленно сорвала с упаковки плёночку, достала флакон в форме соблазнительного декольте и одну капельку капнула себе на левое запястье, тут же растерев её правым. По комнате поплыл вязкий, но отнюдь не отталкивающий, насыщенный медово-древесными, с горькой розой и терпкими травяными нотками аромат.
— Какая прелесть, — выдохнула Ольга Леонидовна. — Арсений, вы знаете, как угодить женщине. Как же повезло моей Риточке с женихом!
Тут я без всякой ложной скромности был с ней полностью согласен. А что, жених-то я завидный во всех смыслах. Хоть ещё и без своей квартиры в Москве. Пора бы, кстати, приступить к поиску жилплощади, желательно кооперативной. Через тех же Соколова или Лесневского можно будет попробовать.
В четверг, ровно в 20.00, как мы и договорились, Соколов был у меня. И снова с пакетом. Правда, с чуть более скромным содержимым, но тоже достойно.
— Вы же вроде уже не директор? — удивлённо приподнял я бровь.
— Так ведь должность у меня не самая последняя, — с некоторым самодовольством заявил Юрий Константинович. — Опять же, старые связи остались, так что – тьфу-тьфу – не бедствуем. Я вам такой пакет буду каждый месяц присылать или сам заносить. Своего рода спецпаёк.
— Да что вы, не надо…
— Надо, надо, дорогой вы мой Арсений Ильич! А вдруг с моим здоровьем снова что-то случится, такое, что к официальной медицине и обращаться не захочется? Или со здоровьем кого-то из моих близких? К кому я прибегу? Правильно, к вам!
Тут я вынужден был согласиться, внутренне, впрочем, обрадовавшись тому факту, что каждый месяц стану получать такой «спецпаёк». В общем-то, финансово я бы сотню таких «пайков» потянул, но, чтобы все эти деликатесы собрать в один пакет – пришлось бы столько побегать… Это вам не Москва XXI века, где в любом приличном супермаркете ты можешь приобрести практически всё, что угодно – были бы деньги. В Москве 1979 года «Салями» продаётся далеко не в каждом магазине, а если и выкинут в продажу – тут же образуется огромная очередь.
Я тем временем облачился, как положено врачу,
Пациент волновался, поэтому я решил немного отвлечь его посторонними вопросами.
— Что, не отпускали вас с директорской должности?
— Ой, и не говорите… И упрашивали, и угрожали… А я им справку от врача, мол, мне нельзя работать на такой нервной должности. Пришлось проявить характер.
— И как вам на новом месте работы?
— В коллектив влился без раскачки. Но практически никто не верит, будто я уволился по собственной воле с такой… хм… ответственной должности. Даже невзирая на диагноз.
— Я бы тоже не поверил, — улыбнулся я под маской. — Ну-с, приступим.
С аневризмой я приготовился работать осторожно. Впрочем, мне нужно было только мысленно обозначить фронт работ моим «паутинкам», и они тут же споро принялись за работу. А уж им я доверял так, как не доверял самому себе. Это ж какие-то нанороботы, которые чётко выполняют поставленную перед ними задачу, не отвлекаясь на посторонние факторы и не занимаясь самодеятельностью. То есть самодеятельностью они могут заняться, но только если посчитают, что тем самым сделают лучше, а не хуже. А они ещё никогда не ошибались.
Слабым эхом отозвалось в моей брюшной полости в самом начале, а затем стало не до ощущений. Внутренним взором я видел, как «паутинки» обрабатывают примерно трёхсантиметровый, раздувшийся участок аорты, медленно, но неумолимо уменьшающийся в размерах. Я знал, что стенки этого крупного сосуда становятся крепкими, и в то же время эластичными.
И при этом каким-то внутренним чутьём ощущал, что по сравнению с воскресным исцелением монаха мой скилл повысился ещё на уровень. Возможно, благодаря тому тёплому облаку, что окутало меня перед ликом Рафаила. Кто знает, кто знает…
— Даже не знаю, как вас благодарить, — говорил Соколов, застёгивая тщательно выглаженную рубашку.
— Советскому врачу достаточно простой благодарности за хорошо выполненную работу, — одарил я Юрия Константиновича чуть усталой улыбкой. — Считайте, что это моё хобби, что я делаю это ради удовольствия, а за основную работу получаю в больнице и на кафедре заработную плату. Лучшая награда для врача – здоровье пациента. Да и пакет с деликатесами
В общем, отбоярился штампованными фразами, но этого для Соколова оказалось достаточно, во всяком случае лицо его разгладилось, с него ушла озабоченность. В общем-то, она ушла ещё тогда, когда я сказал, что насчёт аневризмы можно не беспокоиться, и пусть идёт снова обследоваться, удивляет своего сосудистого хирурга. Ну а когда я уже объяснил, что не стоит волноваться насчёт благодарности, его окончательно отпустило.
Он даже не отказался посидеть со мной, выпить чаю с шоколадными пряниками, на удивление свежими, которые я купил по пути домой на развес в бакалейном. А то если в других магазинах берёшь в упаковке по полкило – не пряники, а кремень.
— Вот и дома понемногу отвыкаю от икры и балыка, — со вздохом сказал Юрий Константинович, задумчиво глядя на пряник в пальцах.
— Уж как по мне – лучше питаться картофельным пюре с сосисками, но спать спокойно, не дёргаясь от каждого звука на лестничной площадке, — философски заметил я.