Вторая жизнь майора. Цикл
Шрифт:
— Ты местному шаману сказал, чтобы он ушел с твоей дороги? — посол смотрел на меня, как на дурака или самоубийцу.
— Тан, — я гордо поднял голову, — пусть я нехеец, но я дворянин и мне не пристало уступать дорогу тем, кто не выше меня по рождению!
Мару тан Саккарти посмотрел на меня как на безнадежного идиота. Покачал головой и, пришпорив коня, ускакал вперед.
— Что ты задумал, ученик? — тихо спросил магистр. Вот же интуиция у старика, мне оставалось только удивиться.
— Учитель, я хотел спасти шаманку, тут приходили по ее душу. Я отвлек внимание на себя. —
— Тяжелую ношу ты взвалил на себя, юноша, — подумав, ответил он, — пусть боги тебе помогают, — и он осенил меня священным кругом.
Мы приблизились к нашему лагерю. Граф, встретив статного воина из отряда "Степные варги", показал рукой на меня и сказал:
— Шолвей, видишь этого юношу?
Тот внимательно на меня посмотрел и кивнул головой.
— Если будет шуметь и нарушать порядок, убейте его, — сказал так спокойно, как если бы произнес: "Налейте ему цвара".
Я посмотрел на воина, оценивая его как бойца, он тоже посмотрел на меня.
— С этим могут быть проблемы, — неохотно ответил "варг", — юноша вошел в род Гремучих Змей, и кровная вражда с орками нам ни к чему, господин граф.
Посол удивленно посмотрел на меня:
— И когда ты все успеваешь, студент?
Мне не хотелось спорить с послом, и я промолчал. А что я мог ему сказать? Что валяю дурака, чтобы помочь своему новому роду? Так меня все засмеют. Поэтому отвернулся и устремил свой взор на раскинувшуюся вокруг нас степь. Красота!
Ленея, услышав предостережение хумана, сначала не поверила, но проверив по амулету, растерялась. К ним шли старший ученик верховного шамана и трое воинов. Они собирались затеять ссору и убить братьев. Это были кровники, и кровники не из здешнего племени. Значит, их подстерегали, и старший шаман сивучей был с ними заодно. Ее не тронут, но братьев убьют.
Она собрала все свое мужество и только хотела заступить дорогу врагам, как неожиданно вперед вышел этот балбес, прибившийся к ним в род по воле нелепого случая, и нагло заявил: "Прочь с дороги!"
Ленея внутренне застонала: ну куда ты вылез, дурачок? А когда он назвал будущего верховного шамана племени выпердышем (где только слово такое оскорбительное взял), она поняла: им всем конец. Но конца не случилось. Старший ученик вдруг стал летать, и пока все смотрели на шамана, она смотрела на хумана. А тот стоял как ни в чем не бывало и только нес разную чепуху. А когда в полет отправился сам верховный шаман, она поняла: без вмешательства малыша тут не обошлось. Значит, он владеет каким-то неизвестным колдовством, решила она. Когда он стал говорить с ханом, она подумала, что поспешила с выводами о хумане. Он все же дурень — назвать одного из вождей великим муразой! Ну и подарочек послали ей предки! А потом этот гад ущипнул ее за задницу, за такое она отрубила бы руки любому орку. А ему не смогла, и мало того, она опять подставила свою грудь. Никто не видел, как он ее ущипнул, но многие видели, как она хитро и ловко повернулась. Будь проклят тот день, когда она вошла в трактир и встретила этого ушлого парня. О предки, что ей делать? Вот
У своей палатки она сказала Угрызу:
— Позови сюда стервеца, и, если он быстро не придет, ему же будет хуже.
Я расседлал лошадей и стал чистить мантию магистра. Да что ее чистить, провел щеткой, прочитал заклинание, и она снова как новая. Достал свой костюм, купленный в Азанаре, зеленый, его еще ни разу не надевал, и приготовил на вечер. Увидев мой наряд, магистр хмыкнул:
— А ты не бедствуешь, нехеец.
— Не бедствую, учитель, — согласился я. — Мне хватает. А вы? — вдруг спросил я.
— Магистры не могут быть бедными, — усмехнулся учитель. — Но иногда не хватает. Старые книги, артефакты древних стоят дорого, — вздохнул он, — а остальное просто суета.
— Не скажите, мастер, это с возрастом оно становится суетой. А так очень даже да! — закончил я.
— Что — да? — уставился на меня учитель, не понимая всей глубины моих слов, но в словах глубины не было, она утонула в невысказанных мыслях. Потом его осенило: — Ты про баб? Тогда да, — засмеялся он. — Пару тысяч одолжишь? — вдруг спросил он серьезно.
— Камнями возьмете? — поинтересовался я.
— Показывай!
Я выложил камни, взятые с колонны у некромантов, и все они были заполнены энергией. Луминьян перебирал алмазы и рубины, повторяя свое: "Однако! Однако!", отобрал шесть алмазов и сказал:
— Тут на две с половиной тысячи золотых, — и с лукавинкой глянул на меня.
— Не смешите мои тапочки, уважаемый, эти камни под завязку заряжены энергией. Тут минимум на пять тысяч золотых.
— Не дурак, — выразил свое отношение ко мне магистр, — а поступаешь как-то непонятно. За орков вступился, на пир собрался, почему? — Он испытующе посмотрел на меня.
— Это вы не у меня, мессир, у Рока спрашивайте, — со вздохом сказал я.
Учитель взглянул на меня и отвел глаза в сторону, оглядывая степь.
— Не буду!
Он сказал только эти два слова, но мне стало понятно, что он тоже слышал его. Также стало понятно и мое расположение к нему: я встретил еще одного ненормального, которого избрал Рок.
Услышав шаги, я увидел Угрыза, который подходил с непонятным выражением на лице, он то скалился, то прятал клыки.
— Малыш, — помявшись, проговорил он, — тебя срочно Ленея зовет. Сказала, плохо тебе будет, если не придешь. — Высказав суть послания, он отвернулся.
— Есть будешь? — спросил я, не обращая внимания на угрозы шаманки, прозвучавшие из уст ее брата.
На стол я выставлял вино, пироги, мясо, сыр. Орк, весь день не евший, сглотнул слюну и гордо отвернулся.
— Как хочешь, — сказал я и позвал магистра: — Учитель, садитесь перекусить, до пира еще далеко.
Орк стоял, не зная, что делать, но понимая, что гнать меня силой у него не получится, можно и по морде еще раз схлопотать. Видя его смятение, я стал его просвещать:
— Угрыз, ты пойми, сейчас среди нас четверых из рода Гремучих Змей я старший, а меня зовет младшая. Как ты думаешь, есть мне резон ее слушать? Так я тебе отвечу: нет резона. Это ущерб моему положению.