Вторая жизнь майора. Цикл
Шрифт:
— Как мериться будем? — с усмешкой превосходства на лице спросил он.
— Поставим руки на стол локтями — вот так, — показал я, — ты возьмешься за мою ладонь, я за твою, и будем давить друг на друга так, чтобы положить руку противника на стол. — Готов? — смотря на улыбающегося орка, спросил я.
— Готов, — крепко зажав мою ладонь своей лапищей, ответил орк.
— Тогда как только учитель даст команду "марш", мы начнем. Учитель, вы сможете дать команду "марш"? — Магистр с большим интересом смотрел на наши приготовления.
— Я делал вещи и посложнее, — совершенно
Угрыз с силой надавил на мою руку и не сдвинул ее даже на миллиметр. Он стал давить еще сильнее, и лицо его из зеленого сделалось бордово-зеленым. Я спокойно на него смотрел, потом добавил энергии и легко положил его руку на стол.
— Студент победил, — с улыбкой констатировал очевидный факт наш рефери с длинным носом.
Орк был поражен и не верил случившемуся.
— Ты сжульничал! — воскликнул он.
— А вот это оскорбление, — ледяным тоном ответил я на его выпад. — За это я могу набить тебе морду, зеленая образина.
— А давай попробуй, бледнолицый хвастун, — вскочил Угрыз и упал от моего апперкота левой в челюсть.
Учитель только крякнул:
— Сколько у тебя талантов, оказывается! — и посмотрел на лежащего без памяти орка. — Я даже "марш" не успел сказать.
Мы сели допивать свои кружки и ждать, когда Угрыз придет в себя. Он долго был в отключке и сначала посучил ногами, потом попытался встать. Не смог и потому сел, пытаясь собрать глаза в кучу, и это ему удалось. Он потрогал челюсть руками, пошевелил ею.
— Ты не дождался команды "марш", — вдруг выдал он мне претензии.
— Я услышал твои слова, Угрыз, "а давай попробуй", мне хватило этого, шуруй к своим, пусть следующий идет, — спокойно сказал я, понимая, что это еще не конец; пока все братья не получат по мордасам, они не успокоятся.
— Жаль, нельзя ставки делать, — выразил сожаление Луминьян, — хорошо бы заработал на тебе. Вон, смотри, еще один прется. Прямо летит. — Он налил себе еще вина и уселся поудобнее. Я его понимал, в скучном походе любое развлечение — это праздник. На подлетевшего разъяренного орка даже не смотрел, пусть бесится.
— Ты, мелкий вонючий сквоч, — начал он вступительную речь, но я не отреагировал на ругательство — для них этот грызун был как для нас "сукин сын" — и, не поднимая головы, перебил его:
— Я из твоего рода, орк, подбирай выражения. Ты не меня оскорбляешь, а весь род Гремучих Змей. Ты зачем пришел?
Тот, услышав мои слова, аж поперхнулся и, вылупив на меня глаза, уставился как на диковинку.
— Пошли биться, — наконец смог он вымолвить то, что хотел.
— Я сильнее вас, но, может, ты быстрее, — ответил на вызов я, — это надо проверить. Вот золотой, я положу его тебе на открытую ладонь, а потом постараюсь его быстро забрать, пока ты не сожмешь руку в кулак. Если золотой останется у тебя, мы пойдем биться, если я успею его забрать, ты уходишь, и пусть придет более достойный биться со мной.
— Я знаю эту игру, хуман, давай золотой. — Этот орк тоже ухмылялся с чувством превосходства, а магистр с большим интересом смотрел на мой спектакль. А дальше я ушел в боевой режим,
— Ты проиграл, хуман, — показал он мне серебряк, лежащий у него на ладони. Магистр даже привстал, рассматривая монету, а я показал орку золотой илир в своей руке. Все-таки орки были тугодумы. Брат шаманки продолжал смотреть на монету, вертел ее в руках и даже попробовал на зуб.
Учитель хохотал до слез, увидев подмену монеты, а степняк пытался понять, что произошло.
Наконец он пришел к каким-то выводам и закричал:
— Ты сжульничал! Ты применил колдовство!
— Это уже наглость, — ответил на наезд я, — за это я морду бью.
— Давай, сопляк, попробуй… — договорить он не успел и как подкошенный упал на землю. На этот раз я бил левой.
— А их много там? — спросил магистр. — Орков, — уточнил он.
— Где-то с десяток, — ответил я.
— Больше никто не придет, — к нам подходила шаманка. Она положила руку на голову орку, и тот сразу пришел в себя, сел и ошалело стал вращать глазами.
— Иди к своим, Модрыз, — тихо проговорила Ленея. Она взяла в руки стул и поставила рядом с моим, села на него. — Налей вина, Ирридар из рода Гремучих Змей.
Я налил бокал и протянул ей.
— Ты думаешь, что победил двоих и уже герой в степи? — спросила она. — Степь надо знать, ее надо слышать.
"Что там слышать, — вдруг раздался во мне голос невидимого Рострума. — Под нами мыши. Под повозкой зверек ждет их, на дереве хищная птица, а в роще лисий выводок. Вот и вся степь".
Я приобнял орчанку за плечи и сказал:
— Степь любит тишину, и ее надо уметь слушать. Вот под нами мышиное гнездо. Под повозкой сидит зверек, ждет, когда мыши вылезут полакомиться остатками с нашего стола. За ним хищная птица смотрит, она спряталась на том дереве за повозкой, а в лесу лиса привела выводок, ждет, когда мы снимемся и уедем. Вот так-то, Небесная Невеста, — я покрепче прижал к себе орчанку.
Она высвободилась из моих объятий, повела глазами по округе и сказала:
— Все верно, под нами мыши, там зверек и птица. Про лису не знаю. Может, ты и прав. Но этого не может быть, ты не можешь слышать степь. — Шаманка широко открытыми глазами смотрела на меня. — Ты тоже шаман, — сделала она неожиданный вывод, — только необученный.
Она встала и быстро, ничего не объясняя, даже не прощаясь, удалилась. Я посмотрел ей вслед и пожал плечами, ох уж эти женщины, со своими "тараканами" в голове, понапридумывают себе невесть что, шаман я, видите ли, уже.
— Как ты это смог, Ирридар? — На меня ошеломленно смотрел магистр. На его бледном лице блуждало благоговение.
— Элементарно, учитель, — ответил я, как отвечал Холмс доктору Ватсону. — Мой метод прост: воспользуйся подсказкой друга, — сказал я и, налив бокал вина, протянул его все еще невидимому Роструму. Бокал завис в воздухе, отчего глаза Луминьяна стали как два больших блюдца, но потом до него дошло, кто может держать бокал, и он расхохотался: