Вторая жизнь майора. Цикл

Сухинин Владимир Александрович

Листи положила Лерею на плиты двора.

— Прости, сестра, — прошептала она. Выпрямилась и смело посмотрела в глаза демонессе. — Я не боюсь смерти, хвостатая. Жизнь научила меня терпеть и сражаться. Живой ты меня не возьмешь.

Она выдернула из волос заколку и приставила к своему горлу. Демонесса нахмурилась и с опаской посмотрела на оружие в руках сенгурки.

— Ну, где же радость на твоем лице, повелительница? — засмеялась Листи. — Ты все так хорошо просчитала, не учла только одного, что я не сдамся. Я не могу тебя победить, но я могу с честью умер…

Но

договорить она не успела. За спиной демонессы появилась последняя оставшаяся тень — Корна и следом за ней горбатая сенгурка, они одновременно нанесли удары, горбунья отрубила хвост с шипом, Корна ударила в шею кинжалом. Демонесса отпрянула в сторону Листи, и кинжал просвистел мимо. С выражением боли и ярости на лице она, забыв про бывшую княгиню, с визгом повернулась, быстро подняла хлыст, и в этот момент Листи воткнула ей шип в спину. Повелительница, не издав ни звука, опустилась на колени. Листи толкнула ее ногой и произнесла напутствие:

— Встретимся в преисподней, бесхвостая.

— Надо уходить, Мать, — сказала Корна. — Наши захватили замок, перебив оставшуюся стражу. Но скоро может вернуться Цу Кенброк, и тогда нам не поздоровится. Шреза, бери Лерею, и пошли.

Вскоре отряд сенгуров в полном составе покинул замок и направился к развалинам.

Войска Цу Кенброка волнами выплескивались из портала и строились в боевой порядок у склона замковой горы.

В замке противника загудели тревожно трубы. Но их звук был едва слышен, и князь усмехнулся — сигналили от силы пять-шесть трубачей. Действительно, войск в замке осталось мало. Повелители демонов с помощью демонесс рассредоточивали отряды со стороны пологого подножия. На самих стенах видны были жидкие цепочки защитников.

Цу Кенброк стоял позади войска, в окружении трех повелительниц хаоса и телохранителей.

— Проверьте астрал, — приказал он, — я не хочу, чтобы оттуда перебили моих солдат.

Он полюбовался, как четко развертываются отряды. Впереди шли закованные в броню, с большими прямоугольными щитами тяжелые пехотинцы-гвардейцы. Они образовали четыре центурии, за ними катили осадные машины. А следом небольшими группами шли маги, которых возглавляли повелительницы хаоса. Выйти из портала ближе к замку было невозможно, так как замок был укрыт защитой. Цу Кенброк использовал свой козырь, который приберегал много лет, — купленный дорогой ценой портал с точками привязки к горе, на которой стоял замок соперника. И вот теперь наступил момент истины. Его, Цу Кенброка, момент торжества. Враг будет повержен, и домен объединится. Он раздавит всякое сопротивление показательно жестоко, но в меру. Зачем истреблять воинов, которые с радостью послужат победителю, добавляя ему силы и укрепляя власть.

В этот момент одна из демонесс, ушедшая в астрал, вскрикнула, вернувшись обратно, и стала слепо ползать по земле у ног князя, остальные оставались лежать без движения.

— Поднимите ее, — приказал он телохранителям, — и приведите побыстрее в чувство, пусть расскажет, что там происходит у врага.

Два крупных демона подняли повелительницу и ошеломленно уставились на ее лицо. У демонессы были вырваны глаза, и из пустых глазниц

текла кровь, неотличимая от цвета кожи.

— Господин, тут что-то странное! — позвал князя воин.

Цу Кенброк посмотрел на повелительницу и, приблизившись к ней, внимательно всмотрелся в ее лицо. Демонесса молча, захлебываясь и глотая, сильно дрожала и вдруг выплюнула большой сгусток крови, который попал в лицо князя, и после этого дико заорала:

— А-а-а! — Во рту у нее торчал обрывок вырванного языка.

Князь отшатнулся и машинально вытер залитое кровью лицо.

— Что с ней? — спросил он, оглядывая своих телохранителей.

Но те только пожали плечами. Цу Кенброка накрывало бешенство, соперник, которого он считал уже поверженным, демонстративно показал ему свои возможности. Отерев лицо, князь, свирепея, громко приказал:

— Проверьте, что с остальными!

Два других телохранителя кинулись к лежащим на земле телам. Они стали трясти демонесс, стараясь вернуть их из астрала, но те лежали безучастно, как будто просто телесные оболочки, лишенные души. Один из демонов наклонился к груди повелительницы и радостно поднял голову.

— Дышит! — сообщил он.

Повелительница хаоса открыла глаза и некоторое время смотрела прямо перед собой. Это увидел князь:

— Она пришла в себя, помогите ей встать!

Воин снова наклонился над демонессой, просунул руку под спину и попытался приподнять ее. Но та неожиданно резко выбросила руку и вырвала ему горло.

— Во славу Курамы, — прохрипела она, и "волна смерти", самое сильное заклинание из арсенала повелительниц хаоса, накрыла небольшую площадку, на которой стоял князь и облеченные его особым доверием телохранители. И понеслась дальше, поглощая на своем пути отряды и высасывая из них жизнь. На создание этого заклинания демонесса отдавала свою жизнь.

— Курама, прими эту жертву, — прошептала она и рассыпалась в прах.

У Цу Кенброка потемнело в глазах, его сила упала вдвое, и он стал синеть. Телохранители, стоявшие рядом, попадали замертво. Несколько минут Цу Кенброк приходил в себя, потом оглядел место, где он стоял: вокруг были трупы и прах. Он в смятении перевел взгляд на свое войско. Волна прошла наискось сквозь ряды нападающих, уничтожив один отряд магов, расчет осадной машины и почти половину центурии, крайней слева.

Ярость, охватившая его, не давала ему сказать слово или отдать приказ. Он разевал рот, и только. Помутневшими глазами князь бессмысленно шарил по праху на земле у своих ног, наткнулся взглядом на рог и уставился на него. Потом понял, что нужно делать, поднял рог и протрубил атаку.

Тревожный сигнал рога Курама услышал спустя несколько часов после бойни, которую он устроил. О том, что дворцовая стража почти вся покинула его и ушла к сопернику, ему не докладывали. Распорядитель был мертв, а остальные не брали на себя смелость сообщить об этом князю. Курама вышел из покоев и увидел пробегающую мимо в страхе одну из оставшихся повелительниц. Он рыкнул, и она остановилась, медленно и опасливо опуская ногу, которую подняла во время бега.

— Как зовут? — властно спросил он.