Вторая жизнь майора. Цикл
Шрифт:
Огляделась и приметила недалеко от себя девушку, тоже прятавшуюся в темноте, сидящую поджав под себя коленки. Она подползла к ней.
— Привет, — поздоровалась Вирона.
Девушка затравленно на нее взглянула и промолчала. Не обескураженная таким приемом и понимая, какие та испытывает чувства, Вирона представилась:
— Я Рона. А тебя как зовут?
Девушка продолжала молчать, уткнувшись лицом в острые коленки.
— Поодиночке будет очень трудно выжить, поэтому я предлагаю для начала познакомиться. Мы, девушки, очень уязвимы. Вдвоем нам будет легче.
Незнакомка
— А чем ты можешь мне помочь? Защитить от насилия?
— И это тоже могу попробовать. Я умею сражаться. Но мне надо больше информации. Меня усыпили, и я проснулась уже здесь. Я хочу знать, где мы и куда направляемся, — уверенно и почти спокойно ответила Вирона.
— Где мы! — с горькой усмешкой повторила ее вопрос девушка. — Мы на корабле рабовладельца, и везут нас на продажу, на остров магов, там продадут. И мы навеки будем рабами. Бесправными игрушками для местных. — Девушка не выдержала, и из ее глаз потекли слезы. Всхлипывая, она продолжила: — А по ночам девушек и женщин тащат наверх воины из охраны и матросня. Не трогают только девственниц. Но их тут нет.
Вирона кивнула. У нее появились наметки плана.
— А кормят когда?
— Два раза в день, утром и вечером спускают корзину с хлебом и бочонок с водой. Но можно остаться голодным, если не успеешь схватить. Вон те мужики все забирают себе.
В открытый люк сверху пробивался свет, и было видно сидящих на полу трюма нескольких мужчин. Там свежий воздух, поняла Вирона.
— Хочешь получить свою пайку — удовлетвори кого-нибудь из них. Скоты! — Девушка заплакала.
Вирона не стала ее успокаивать, только поинтересовалась, какое время суток.
— Наверное, полдень, — неуверенно ответила девушка. Она по-детски доверчиво посмотрела на Вирону и представилась: — Я Лизи.
— Не плачь, Лизи, теперь ты не одна. Ты знаешь, сколько нам плыть до острова?
— Дней пять-шесть, зависит от погоды, так говорили между собой матросы.
— А давно ли мы плывем? — Вирона все отчетливее представляла, что нужно делать.
— Три дня назад покинули порт. Ты правда умеешь за себя постоять? — Девушка с надеждой посмотрела на Вирону.
— Правда, — улыбнулась та.
До вечера Лизи рассказывала ей о своей жизни. Она жила с отцом и мачехой. Жили не бедно, Лизи даже могла учиться, чтобы потом стать экономкой в богатом доме и вести домашнее хозяйство. Ее отец был рыбак и имел свой баркас. Но недавно их постигло горе. Его смыла волна, как сказала мачеха, и он утонул. Вскоре мачеха привела в их дом молодого парня. Тот стал заглядываться на Лизи и делать ей разные гадкие, как выразилась девушка, предложения. Мачеха это заметила и, обозленная, просто заманила ее к работорговцу и там продала.
"Одна из многих человеческих трагедий несправедливого мира", — с ненавистью подумала Вирона. Она готова была убежать на самую захудалую космическую станцию неоварваров, лишь бы быть подальше от этого дикого и, как ей казалось, самого худшего из миров. Вирона не принимала этот мир, а он ей мстил за отвержение. Она облизнула пересохшие
Четверо сидящих у люка мужчин зашевелились, и сверху, скинув лестницу, спустились двое с бочонком в руках. Обитатели трюма стали со всех сторон подбираться к воде. Следом появилась корзина с хлебом, и толпа пленников, словно обезумевшая, отталкивая друг друга, бросилась к ней. Четверка тех, кто занял лучшее место в трюме, била их ногами и пыталась отогнать от корзины. Но все равно то одна, то другая рука хватала хлеб, и счастливчик спешил скрыться в углу.
Вирона подошла тоже. В корзине оставалось еще несколько десятков лепешек. Те, кому не досталось хлеба, жалобно поскуливали и со страхом смотрели на четверку верховодов.
Пусть руки у Вироны были зажаты в колодках, но ноги были свободны. Она с силой ударила ближайшего к ней мужчину между ног. Второму, который сидел у корзины, она, подняв руки, обрушила колодки на голову. В удары она вложила всю свою ненависть, которую накопила.
Вирона хотела убивать, крушить, растереть в труху все и всех, что принадлежало этой планете.
Двое остальных мужчин опешили и замерли. Пользуясь этим, Вирона резко крутанулась и выбросила руки вперед так, что колодки с размаху врезались одному из них в лицо. Удар был такой силы, что сбитый с ног мужчина отлетел на несколько метров и затих.
Последний же опомнился и с воплем:
— Убью, тварь! — бросился на нее.
Но напоролся на ногу, своевременно выставленную Вироной, охнул и согнулся в три погибели. Удар сверху колодками поставил точку в сражении. Вирона оскалилась, как волчица, защищающая щенят, пригнулась и оглядела всех в трюме. Постепенно кровавая пелена, застилающая ее взор, стала спадать. Ей нужны были союзники, те, кто поможет реализовать ее план спасения. На корабле претворить его в жизнь было несравнимо легче, чем по прибытии на остров. Медлить было нельзя.
— Хлеб делим поровну, воду тоже! — прохрипела она. — И так будет всегда! Кто решит по-другому, будет убит. — Она стояла над корзиной с хлебом, и никто ей не посмел возразить. То, как она быстро и жестоко расправилась с четверкой лидеров, поразило всех.
Вирона поделила хлеб, не забыла и избитых, кинула им по лепешке. Напилась теплой несвежей воды и ушла в свой угол.
Когда стемнело, снова скинули лестницу, и по ней спустилось двое матросов. Они стали обходить женщин и девушек, светя фонарем. Подошли к Лизи, и один приказал:
— Пошли, сегодня твоя очередь.
Та замотала головой, непрестанно повторяя:
— Не надо! Прошу вас, не надо!
Но ее грубо схватили за волосы и потащили.
— Стойте! — крикнула Вирона. — Зачем вам эта малявка? С ней будет одна морока. Я пойду с вами.
Матросы остановились и посветили ей в лицо фонарем.
— А что, Харламп, она права. Эта девка действительно лучше.
Они отпустили Лизи и, зубоскаля, втроем пошли наверх.
— Парни, вы такие крепкие и сильные, — хихикала Вирона, — наверное, и в постели жеребцы?